Тут он заметил мелькнувшую среди деревьев тень, но принадлежала она явно не волку…
— Не страшно бродить в лесу посреди ночи, да еще и в окружении волков? — подал голос Оберин, разглядев человеческий силуэт.
— А если волки не страшны? — послышался мальчишеский голос.
— Только безумец не может бояться хищника или тот, кто этому хищнику подобен.
— Стало быть, я подобна волку.
— Только Старки подобны волкам.
— А вы за Старков?
— За Север и Юг.
Из тени появилась девушка с темно-русыми волосами и серыми глазами. Роста она была невысокого и одета она была в легкую кожаную броню из коричневой варенной кожи. Странное чувство посетило Мартелла в тот же миг, как она вышла к нему: девушка была абсолютно незнакома, однако, создавалось впечатление, будто он хорошо знает ее.
— Арья? — вырвалось у него против воли и Оберин сам удивился тому, что произнес это имя. Санса часто рассказывала ему о сестре, но как она выглядит, принц, разумеется, не имел понятия.
— Я разве вас знаю?
— Нет, мы вроде как незнакомы, но мне приходилось многое слышать про твою семью и про тебя в частности… От твоей сестры.
— Вы муж Сансы, — тут же догадалась Старк. Девчонка оказалась весьма догадливой.
— Именно, направляюсь в Винтерфелл.
— Как и мы.
— Мы?
— Волки возвращаются в Винтерфелл.
Арья улыбнулась и поманила Мартелла за собой. Заинтересованный мужчина пошел за девушкой следом, думая о том, какие еще сюрпризы его ожидают этой ночью.
— Я возвращалась на Север, чтобы пойти на Стену и разыскать Джона, о нем, надеюсь, вы тоже слышали? — Старк повернула голову и посмотрела на мужчину.
— Более чем, — отозвался принц.
— Я обогнула Винтерфелл, — продолжила свой рассказ Арья, — боясь наткнуться на солдат Болтона, не хотелось бы привлекать внимание лишними убийствами…
— Очень самонадеянно.
— Поверьте, моя самонадеянность возникла не на пустом месте. Все рано или поздно поплатятся за убийство моей семьи… кто-то уже поплатился.
Внезапно Оберину вспомнился рассказ, который он услышал около недели назад. Весь простой люд, что жил в деревнях Речных земель с содроганием рассказывали, что от половины семьи Фреев, так же как и от самого лорда, остались, в прямом смысле, кожа и кости, а остальные члены семьи были отравлены. В живых остались некоторые жены, в том числе и молодая вдова старого лорда Фрея, которая не могла ничего рассказать от шока. Все что она могла прошептать: «Север помнит», «Старки», «зима пришла».
— Сама вырезала целое семейство?
— Половину… другая половина была отравлена.
— Кто тебя обучал?
— Никто.
Все Старки одичали, стали бешенными и злыми как дикие волки, все Старки готовы мстить. Это было понятно из поступка Сансы, теперь, стало понятно и по поступку Арьи. Старки показывают зубы, утробно рычат, выпускают когти, Старки готовы ринуться даже на трехглавого дракона, если он будет представлять опасность их дому. Старки готовы убивать и уже делают это…
«Не до конца их оценила Серсея», — мимолетно подумалось Оберину, а затем внимание его привлек отблеск огня, что миражом мелькал среди силуэтов деревьев, немного рассеивая зимнюю тьму.
— Я встретила их, когда почти подошла к Стене, — снова подала голос Старк, — было радостно встретить брата, но и немного досадно услышать о том, что я зря прошла мимо Винтерфелла.
Мартелл посмотрел на девушку с кучерявыми волосами, которая сидела около костра. Когда она увидела его и Арью, выходящими к костру, то подскочила на ноги, настороженно поглядывая на принца. Девушка стояла около грубо сколоченных саней в которых лежал юноша, закутанный в шкуры. Судя по прикрытым векам и ровному дыханию, он спал.
— Бран Старк? — вырвалось у Оберина.
— Я же говорила, что волки возвращаются домой.
Мартелл слегла улыбнулся, понимая, что желание его жены сбывается: Север возрождается, Север скоро услышит волчью песнь.
***
Санса не пришла в себя даже на третий день, но радовало то, что она не скончалась к следующему утру после родов, как говорил мейстер. Она беспокойно спала, а Тиена сидела около ее кровати, смазывая губы водой и медом, чтобы девушка хоть как-то набиралась сил. Ее кожа стала белее чем снег и настолько истончилась, что можно было увидеть каждую кость, она казалась больше призраком нежели чем живым человеком. Именно поэтому Тиена ни разу не сомкнула глаз, боясь, что открыв веки, увидит лишь пустую постель, что Санса исчезнет и от нее ничего не останется.
Оберон был беспокоен, но не заплакал ни разу, хоть и понимал, что матери, того самого человека, который долгие месяцы носила его под сердцем, которая рожала его в мучениях, нет. Он не принимал грудь кормилицы и недовольство свое выражал напряженным сердитым кряхтением. Тиена в такие моменты, позволяла себе улыбнуться и показать свою радость Джону: сразу видно дорнийский нрав!
— Он вылитый отец, — сказала она однажды, — папа такой же упрямый.
Джон так же как и Тиена дежурил около кровати сестры и убаюкивал маленького Оберона, хотя времени на это выпадало немного… Недавно проблем прибавил побег ублютка-Болтона, которого, к милости богов, поймали быстро. Джон еле угомонил свой гнев, однако, понимал, что Рамси он оставил для личной мести Сансы… Он снова приказал запереть его на псарне, совсем не предполагая, что на следующее утро Болтона найдут разодранным.
— Псов перебили, — доложил стражник и не сдержавшись, пнул ногу изуродованного тела. — Он их, оказывается, любил человеченкой подкармливать, вот сам от этого и пострадал.
Джон приказал выкинуть тело в яму с помоями, понимая, что на этом история с Болтоновским бастардом завершена.
Спустя несколько дней, он узнал, что королева Серсея тут же всполошила весь Юг и объявила войну предателям с Севера. В знакомой для Ланнистеров манере, она предлагала заключить мир, через принятие ее на Железном троне и признании того, что она является истинной королевой. После получения этого письма, Сноу понял, что трудные времена только вступают в свои права.
Джон сжег это письмо в Великом чертоге Винтерфелла, не произнося ни слова, но в глазах виднелась суровость. Тиена невольно поежилась, взглянув на него. Не было Джона Сноу, был Король Севера, в крови которого присутствует лед северных пустынь.
Арео Хотах, сир Давос и лорды, что являлись сюзеренами Старков и Мартеллов, сидели за столом, чтобы обсудить дальнейшие действия.
— Из-за Ланнистеров Север был раздроблен, а многие великие дома пали. Сколько умерло людей из-за нечестной, грязной игры, что вели Ланнистеры? Они те — кто должны умереть и поплатиться своими головами, но вначале… мы должны заключить мир ради того, чтобы победить общего врага. Врага, который находится на Стеной.
— Что это значит? — леди Делонна Аллирион с интересом взглянула на Сноу. — Разве единственным нашим врагом являются не Ланнистеры?
— Нет. С Севера на нас надвигается более серьезная угроза, — сказал Джон.
— Какая? — подала голос маленькая, но на удивление храбрая и стойкая Лианна Мормонт.
— Нам надо победить армию мертвецов… Иных, Белых Ходоков, можно называть как угодно, — ответил Джон.
Победить армию мертвецов… Джон говорил об этом так, будто имел представление, как они могут убить целую армию тех, кто по сути уже мертв. Мужчина чувствовал себя обманщиком, чувствовал себя тем, кто дает ложную надежду на то, чего попросту не может быть. Правильно ли он делает, уверенно заявляя о том, что им надо сражаться с армией мертвых? Быть может, надо просить этих людей убираться далеко на юг, а может и вовсе уплывать из Вестероса? Одним богам известно какой будет исход.
— Это чушь и чепуха, сказки! — отмахнулся лорд Айронвуд. — Разве такое может быть?
— Еще некоторое время назад, мы бы посмеялись с рассказа о том, что некая Дейенерис Таргариен возродила из пламени трех драконов, а теперь вы хотите воевать на ее стороне, — парировал сир Давос.
— Это другое дело, — заспорила Касселла Вейт, — в такое проще поверить, потому что драконы когда-то действительно существовали. Что же касается Ходоков, то всем так и непонятно правда это или сказка для маленьких детей.