К тому же… Мария была собой, умело избегала законных наказаний, а ее восторженные знакомства заканчивались обычно одинаково либо длительными отношениями, либо… жертвой.
И восторженное щебетание в начале, ничего не означало. Многих оно не спасло от разодранного горла, а потом операционного стола Региса. Многие выживали, еще больше нет.
Терпение и самоконтроль Марии не были идеальными. А Геральт уже привык беспокоиться о ее благополучии. Как она заботилась о Цири и о нем самом.
Он мягко двинулся за ней. Стоило проконтролировать.
И где же Цири, когда она так нужна?
Она на верху, обсуждает с Княгиней государственные дела и премудрости, раз уж изволила впервые за все эти годы посетить Дворец.
Так что сегодняшние возможные проблемы разгребать ему. Не впервой.
В бытие «придворным» Ведьмаком были и свои преимущества, и приятные стороны. Перед ним расступались, вежливо и скоро уступая дорогу.
Марию он нашел в полутемной арке, та маленьким обаятельным ураганчиком вертелась, сужая круги, вокруг женщины в бархатном зеленом платье слишком знакомого кроя.
- Геральт! – Позвала его Мария. – Смотри, какая рыжая. Сильная, но грустная. Можно вечером она пойдет с нами? Варнава-Базиль обещал много вкусностей в честь праздника.
Мария подлетает к нему, хватая за руку, просительно заглядывает в глаза. Право, территориальный хищник во всей красе. В свои покои во Дворце она бы даже не спросила разрешении кого привести, или кого там съесть, но Корво Бьянко это его территория, его и Цири и она спрашивает позволения.
Он смотрит на женщину, на Марию и отвечает.
- Можно. – Его рука машинально и привычно ерошит короткие золотые волосы на макушке Марии. Останавливая ее хаотическое движение.
- Правда?
- Правда. – Он щурится, улыбаясь женщине. И у той, наконец, проступает шок на красивом лице. Такой знакомый, но уже ставший… непривычным. – Эту рыжую волшебницу мы примем всегда. Если она того пожелает.
Трисс Меригольд кивает и, наконец, пусть чуточку сковано, но улыбается в ответ.
========== 24. ==========
Комментарий к 24.
Сегодня я думала выложить главу к “Солнце встает на Западе”, но так вышло, что стало писаться просто “Солнце”. Итак, раз уж повествование нелинейно, в ближайшие главы, добро пожаловать на Перекресток.
Приятного чтения. Ваш, бессовестный Автор.
Это была вилла Корво Бьянко. И Геральт бы погрешил на неисправность демонова портала, если бы не взвывшее предчувствие опасности.
Потому что он не чувствовал ничего. Видел, но не ощущал.
Деревья и цветы покачивались от ветра, но самого его не было. Вокруг был день. Ясный, теплый, но Солнце не грело кожу, не припекало, как должно было бы…
Ненастоящее место. Полупустое. Опасное.
Квен вспыхнул сферой вокруг. Закрывая его и Цири нерушимой защитой. Способной выдержать удар любой силы – но только один.
- В этом нет нужды. – Тихо говорит Цири, спрятанная за его плечом. – Он просто не успел настроиться.
- Кто? – Спрашивает он, но не смещается.
Он слышит стук ее сердца, спокойный и размеренный, но не спешит снимать щит раньше времени, и прикрывать ее тоже.
Потому что все вокруг становится реальней.
Ветер начинает ощущаться на коже прохладой, как он помнил – от ручья рядом с виллой, и всегда смягчающей летнее Солнце Туссента. Солнце, мгновение назад еще не гревшее, сейчас теплом опаляло щеку.
- Дом на Узле. Дом на Перекрестке. – Отвечает Цири. – Он принимает вид того, что последний его гость считает своим домом. Хозяйка считает, что так… легче.
- Качественная иллюзия. – Ворчит Геральт, наконец, отпуская Квен. – Лучшая, что я видел.
- Лучшая. Да. Среди всех миров. – Серьезно кивает на его слова Цири. Берет его за руку, мягко пожимая. На лице ее, такое потерянное выражение… - Правда, я думала… что это будет Каэр Морхен. Это всегда был он. Сколько бы я сюда не приходила.
Наверное это должно было быть правильно? Цири была здесь раньше, до всего. И ее домом был именно Каэр Морхен, древняя крепость, школа ведьмаков. Он был и его домом. Хотя прошли годы с их последнего визита туда.
Геральт бы не удивился, он бы даже хотел бы увидеть его. На этом Перекрестке. Мшистые камни, полуразрушенные лестницы. Даже мучильню. И могилу… которую они так и не навестили. Не успели. Весемир их за это бы простил.
Но их домом была вилла. Наверное, потому что она была их… не так ли?
Он оглядывается. Там где Корво Бьянко окружали разросшиеся виноградники, здесь было только поле. Бесконечное поле, усеянное цветами. Такое огромное, что уходило в дымку горизонта.
Не был виден Боклер и Княжеский Дворец, близлежащей деревеньки тоже не было.
- Нет. – Покачал он головой. – Это даже хорошо. Что это не он, но я бы хотел. Увидеть. Напоследок.
- Тогда… здесь был лес. Не такой, как там, слишком далекий, как это поле. Нельзя было выходить за ворота, сгинешь в хаосе путей. – Тихо, вспоминая, пробормотала Цири. – Но замок, снаружи был детален. Все до последнего разрисованного мной в детстве камня. Того, на котором я пыталась изобразить альгуля.
- Нас пустят внутрь? – Все-таки Геральт неуютно чувствовал себя, чувство опасности не уходило. Кажется, подобное он ощущал посреди шторма в утлой лодчонке, на островах Скеллиге. Вроде и зачарованная – ни одна волна не возьмет, но стоит высунуться и сметет на дно. – Или мы может обустроиться здесь? Весьма уютно, по крайней мере, тепло, а не завалено тоннами снега. Как в крепости зимой.
Подколка на тему зимовок сработала, Цири разулыбалась, хихикнула в кулак, шутливо ударив его в плечо. Отскочила на пару шагов, нагнулась, имитируя бросок снежка.
Что-то дрогнуло – везде и разом, а за шиворот шлепнулась охапка снега.
Геральт поднял взгляд – она упала с огромной ели, на лапах которой лежали еще и другие снежные сюрпризы неосторожным гостям.
А Мир плыл. Укрывался снегом, небо налилось свинцовой тяжестью – стало серым с неярким диском жемчужного Солнца.
Все выбелело, похолодело.
Геральт не смог отказать себе в удовольствии оглядеться – видеть Корво Бьянко усыпанную снегом ему еще не доводилось Зима в Туссенте была до безобразия мягкой, заливая все проливными дождями, но, не касаясь изморозью даже ночами.
Цири оправилась быстрее, зачерпнув полные горсти и отправив скатанный снег ему в лоб.
Увернуться он успел. А вот, чтобы ответить пришлось откатиться в сторону. И было в этом, что-то знакомое.
Веселье, почти эйфорическое, от всего – свободы на грани, от памяти, окатило и укрыло с головой.
Они играли в снежки, как дети, казалось, забыв обо всем. Гонялись друг за другом, катались в снегу – срывая холодные поцелуи, и снова возобновляли стрельбу.
Наверное, продолжали бы так пока не выдохлись, пока не повалились бы в снег, на спину, пялясь в стальное небо. Переводя дух.
Но раздались хлопки, глухие и чужой тихий смех. Немного надрывный, но искренний.
И они остановились, оказавшись рядом, и повернувшись к источнику звуков.
Он сидел на незамеченной ими скамейке, под аркой. Скрытой резной стенкой беседки, летом ее увивал плющ, зимой же – там спрятаться было невозможно.
Он сидел там. Мужчина, неуловимого возраста. Улыбался и хлопал. Взгляд у него был радостный. Добрый.
Геральт не дал бы иного определения.
Мужчина склонил голову в приветствии. И улыбнулся еще раз, выставив вперед ладони, показывая – не хотел обидеть.
И Геральт понял, почему аплодисменты показались ему странными. Одна рука у мужчины была живая, пусть и покрытая шрамами. А вот вторая. Она была… искусственная.
Это был протез.
Но не такой, которые он видел раньше – грубые выпилки, который даже магия не могла заставить нормально двигаться, нет, искусно проработанные суставы. Они двигались, как живая рука.
Живая и здоровая.
И это было уже интересно.
Да.