Она правильно поступила. Он должен понять – она сильная. Может со многим справиться сама.
- Поэтому ты уехала. Я нашел только записку «Не ищи меня». Не понял, что случилось. Я просто остолбенел.
Цири прячет взгляд, чуть отворачиваясь. Молчит. Геральт уже почти протягивает руку, чтобы коснуться ее щеки или плеча, но она поднимает взгляд сама.
- Глупо вышло. Прости меня. – Она утыкается лбом ему в плечо. – Но я все время чувствовала себя в твоей тени. А хотела идти рядом. На свету. Поэтому, когда увидела заказ… поняла, что должна выполнить его сама. Без няньки.
Геральт смеется. Облегчение от ответа, от того, что он все-таки понял все правильно, что все именно так, а не по-другому, накатывает волной.
Он обнимает ее, целует в висок.
- Я никогда не был тебе нянькой. Кем угодно, но не ей. Я верю в тебя.
Он чувствует, как ее отпускает напряжение и спрашивает, чтобы развеять последнее.
- Как тебе мой дом?
Цири смеется, не расцепляя рук, что обхватили его за пояс.
- Здесь мило, и ты даже сделал ремонт. Хочешь здесь остаться?
- Только заменю ковры.
Они смеются от облегчения, радости и чего-то еще. Он не может подобрать чувству названия. Это пока и не важно.
Важно другое. Цири.
Ну и то, что его планы и правда снова полетели к чертям.
И ему это нравится.
========== 5. ==========
Комментарий к 5.
Охотник_123, посвящается вам и вашему интересу к измененной истории.
Спасибо.
Император Эмгыр никогда не был доверчивым идиотом.
Его могли назвать многими словами – тиран, деспот, изверг, быть может. Но не идиот.
Геральт из Ривии профессионал.
Лицо держать он умеет, поэтому он почти верит его словам. Ведьмак растерян, как человек, у которого в руках конец натянутой еще недавно веревки.
А теперь в пальцах только ее половина, ослабшая и оставившая ощущение пустоты в ладони.
Он знает это ощущение и понимает его.
Тогда, от его слов, он чувствует нечто схожее. Пустоту, после длительного ожидания, которое окончилось… ничем.
Все планы, мечты, желания. Все то, что он строил в своих мыслях – было завязано на Цириллу. Дочь.
Сейчас это бесполезно.
Наверное, он должен чувствовать гордость. За то, кем она стала. Кем-то, кто способен спасти всех. Ведь не шагни его дочь в это белое пламя. В Белый Хлад… их бы уже не было. Ни Империи, ничего. Включая его самого.
Но он чувствует только пустоту и отчаяние. Он, конечно, проверит все, досконально, пока не подтвердятся слова Ведьмака.
Но…
Ведьмак уходит, а Эмгыр устало опускается в кресло. Возраст дает о себе знать. Да, он все еще силен, все еще внушителен, но все же.
Сегодня он потерял дочь.
Политическую фигурку, такую важную и незаменимую.
Нет ничего ужасного в том, чтобы, унимая боль в груди, откинуть голову назад и сжать пальцами виски.
Не ты воспитал ее такой.
Не ты учил ее обращаться с мечом, не ты читал ей книги, смеялся с ней и плакал тоже. Не ты наказывал ее за шалости. И не ты радовался ее успехам.
Совсем не ты.
И не важно, что ты бы не делал этого все равно, живи она во дворце. Скорее бы приставил к ней гувернанток, которые бы выучили из нее идеальную принцессу.
Платье, манеры, книги.
И встречи с отцом по полчаса в день, потому что так надо.
Так бы и было, себя не обманешь.
Но ее воспитывали Ведьмаки. И магички.
Старый ведьмак по имени Весемир читал ей сказки на ночь, и не важно, что скорее всего книга называлась Монструм.
Тот же Геральт учил ее танцевать. И не важно, что танцы были с клинками.
И так много всего…. О чем он никогда не узнает.
Его никто и никогда не посмел бы назвать идиотом или глупцом.
Так почему, он чувствует себя им?
Сам.
Когда шпионы подтверждают подозрение о том, что ведьмак солгал – Эмгыр чувствует почти радость.
И когда Магистр Валериан спрашивает, что делать дальше? Он задумывается на гораздо больший срок, чем был бы должен.
Магистр ждет, поглаживая руку провидицы-супруги. Та мурлычет себе под нос какую-то песенку, чем должна бы отвлекать, но песня на незнакомом языке удивительно приятна, помогает сосредоточиться.
Наверное, за такой вот дар – Валериан на ней и женился.
Удивительная молодая женщина, красивая настолько, что мало кто верит в природное происхождение подобной красоты.
Житейски очень мудрая, но как вечный ребенок добрая.
И сильная в своем даре.
Очень сильная.
Благодаря ей он и нашел дочь.
- Догоните ее. – Отдает он приказ. – Верните. Ведьмака доставьте с ней.
Магистр уже хочет кивнуть, в знак того, что понял желание Императора, как его супруга переводит свой прозрачный взгляд на него самого.
- Дикая Охота, Ваше Величество.
- Что? – Он хмурится, но хочет услышать предложение. Иногда ее слова полная чушь, иногда в них нет смысла до последнего момента, а иногда они советы. Которые стоит принять к сведению.
- Вы хотите стать для своей дочери Дикой Охотой? – Отстраненно спрашивает та. – Именно ей и станете, если пошлете войско. И особенно, если разлучите ее с ее Предназначением.
- Она выполнила его. Остановила Белый Хлад. – Мягко поправляет он Фиамму. Иногда… иногда она видит прошлое. Не стоит ее в этом винить.
- Нет. Не оно. Не совсем. – Прозрачные глаза видят сквозь, бусы щелкают, ударяясь между тонкими пальцами. – Дитя Предназначения. Ведьмак просил ее у Мира. Мир выполнил его желание. И ее желание тоже. Она уйдет. Или придет. Сгинет из Мира или останется в нем. Но только со своим Предназначением. Это не зависит ни от Вас, ни от Них. Так сказал Мир. Значит так и будет.
Это предсказание. Эмгыр знает, как они звучат. Слышал, слишком часто, слишком…
Он переводит взгляд на Валериана, тот бледнее, чем обычно, он понимает, что сейчас сказала его супруга. Как и Эмгыр.
Женщина поднимается с подлокотника кресла, идет к окну, касается пальцами стекла, очерчивая закатное Солнце.
Радужка ее глаз горит золотом. Их Церковники всегда мужчины, это религия страны, но она… настоящая, Жрица. И не важно, что родилась не в Нильфгаарде.
- Мир спрашивает у Вас.
- Что? – Хрипит Эмгыр.
- Мир спрашивает. – Поет Фиамма. – Вы станете для нее Дикой Охотой?
Он молчит. Тишина звенит натянутой струной, по его виску течет пот, а женщина стоит и ждет. Спокойно и безучастно. Сосуд для воли Мира.
- Нет. – Наконец отвечает Эмгыр. – Нет. Не стану.
И Мир улыбается ему, губами своей Жрицы.
========== 6. ==========
Цири неуютно.
Она слишком привыкла к плотной одежде, которая может защитить. И нанести вред, если нужно. Металл – это привычно и удобно.
Сейчас на ней тоже есть металл.
Золото.
Браслеты, серьги, ожерелье. Ее одежда сегодня - тоже оружие. Парча платья, обтягивающего фигуру – слишком соблазнительно, это тоже клинок, острый и действенный.
Ее этому тоже когда-то учили, Трисс и Йеннифер. Но она так и не привыкла использовать подобное оружие, умела, но не любила. Слишком много неприятных воспоминаний.
И ей стыдно за то, что она все таки применяла эти уроки. По назначению.
Геральт выглядел довольно забавно, она редко видела его удивленным. И в тот раз ее усилия того стоили.
Чего не скажешь о сегодняшнем дне.
Сейчас ей противны взгляды на неприкрытое ничем, кроме тонкого платья, тело. Она не находила в этом ничего… приятного. В чужих, странно-жаждущих взглядах.
Но это ее первый бал.
Через неделю ее официально представят двору, как наследницу, будущую Императрицу.
И в зал она не спустится. Будет сидеть рядом с отцом, на троне, который когда-то предназначался ее погибшей матери. А потом займет и отцовский.
Сейчас же… приходится курсировать по залу, говорить с придворными о ни о чем не значащих вещах, и ощущать на себе все эти взгляды. Разные, оценивающие, неприятные.
Геральт учил ее распознавать, ощущать кожей взгляды тех, кто смотрит враждебно. Сколько взглядов… столько сил потрачено, чтобы не дергать нервно лопатками.