— Ну, вот мы и остались вдвоем, — промолвила она. — Мы избавились и от груза прошлого, и от дьявольских соблазнов. Остается Земля — ее могущество в былом и ее туманное будущее. И мы. Ваши испытания закончились. Вы доказали, что вы — настоящий человек, Соллер-Солнце.
— Кто вы, Кассандра?
— Я же не спрашиваю у вас, кто вы! Ну, ладно, я готова кое-что рассказать вам. Но будете ли вы знать намного больше, если я скажу, что принадлежу к бродячему племени, уцелевшему, несмотря на все чудовищные катаклизмы… Я имею в виду и этот, последний, который уничтожил почти всё живое на Земле, оставив после себя одного гения на сотню идиотов… Я могу ещё добавить, что мы — единственное племя мутантов, добившееся успеха. Ну, что? Пожалуй, будет лучше, если я представлю вас своим единомышленникам. Мы садимся. Закройте глаза.
Когда он снова открыл глаза, над глубокой узкой долиной, зажатой между двумя горными массивами и круто спускавшейся к морю, сгущались голубые сумерки. Море оказалось не замерзшим — оно было теплым, фосфоресцирующим, заполненным жестокой жизнью глубин и светящимися водорослями, которые, по-видимому, научились существовать без солнечного света. Само море освещало сейчас окружающий пейзаж, потому что неподвижное черное солнце с багровым ореолом исчезло, хотя звезды на небосклоне еще не появились. Гелико опустился на белый песчаный пляж. В нескольких шагах от него на тихом ветерке колебались свисающие со скалы длинные плети растения, когда-то называвшегося «волосы Венеры»; среди фиолетовых гиацинтов и кустов ежевики потайной источник ронял на песок тонкую струйку кристально чистой воды. Перья тростника, увенчанные длинными шишками из черного бархата, печально шумели, подобно усталым плакальщицам. Воздух был насыщен запахом меда. И Фрэнк тут же узнал воспетую тысячами поэтов всех времен, прославившуюся на всю Вселенную, вплоть до Альфы Водолея, последнюю обитель язычников на Земле — долину Адониса в Ливане.
Он медленно перешел через ручей по полуразрушенному римскому мосту. Козлоногий мальчик-сатир сидел на упавшей колонне и совсем не выглядел посторонней или фальшивой деталью пейзажа. Он играл на дудочке.
— Ты тоже из этих, из радиоактивных? — спросил его Соллер. — Или ты микронизированный? Может быть, ты просто вышел из могилы, чтобы кусать и царапать шкуры, покрытые ссадинами? Скажи мне что-нибудь, исповедуйся. Я способен выслушать все.
— Я — Эгипан, — ответил маленький музыкант с вежливой улыбкой, деликатно отстраняя от губ тростинку с семью дырочками. Потом добавил, протянув руку к зеленому деревцу, с которого то и дело падали лепестки цветов и сухие листочки:
— А это Дриада.
— Добро пожаловать, чужеземец, — ласковым голосом произнесло дерево.
— Но вы же не существуете! — вскричал Соллер. — Вы никогда не существовали в действительности! Вы — это сны юного человечества, вы — мифы!
Наполовину высунувшись из воды и выставив на всеобщее обозрение свою восхитительную грудь, покрытую жемчужными капельками воды и такую ослепительную на фоне темно-зеленых листьев кувшинок, юная красавица выжимала тяжелые зеленые волосы.
— Постарайтесь быть вежливым! — протестующе воскликнула она. — Мы не только существовали всегда, но и лучше, чем люди, выдержали всё, что случилось с Землей. Моя песня очаровывает слушателей, как и прежде.
И она запела. Воздух превратился в хрустальную субстанцию; земля под каштанами стала прозрачной, и из глубин земной тверди проглянули ушедшие под землю города, оцепеневшие в вечном сне великие армии прославленных полководцев — Ашшурбанипала, Александра, Каракаллы, Алленби, Гуро — всех, чьи имена были начертаны здесь, на поверхности скалы. Великих завоевателей можно было видеть со всеми их слонами и верблюдами, галерами и подводными лодками, танками и самолетами. Затем они исчезли, и появилась великая легенда зари истории — Венера или Афродита, ломающая свои белопенные руки и горестно оплакивающая Адониса, которому она сама позволила умереть — ведь богини так непостоянны… Каждая нота дудочки сатира была золотой волной, соединяющей в одно целое гармонию Земли и гармонию звезд, и поэтому ее простая мелодия приобретала космическое значение.
— Это наяда, не так ли?
— Да, это ундина. Или виллис.
— Значит, вы не исчезли, не ушли?
— Для Великих, для подлинных бессмертных эта планета была всего лишь пересадочной станцией. Но мы, кого здесь удерживают такие прочные узы… Мы все остались здесь — прислушайтесь!