Евгений Сапожинский
СОЛНЦЕ-УБИЙЦА
— Луна? Ну скажи — Луна?
Нет. Это было Солнце. Вопрос о Луне свидетельствовал о пошлой ностальгии. Светало. Беспощадный рассвет намеревался нас убить и это, похоже, ему нравилось. Аркадий провел рукой по лицу, точнее, по бровям, словно пытаясь смахнуть пот. Выданные ему очки остались.
— Знаешь, почему она бывает иногда видна днем?
Я молчал.
Струйки пота стекали с его морды; я догадывался, что еще чуть-чуть — и взойдет. Наступит смерть.
Солнце. Светило, подарившее нам жизнь. Светило, ставшее убийцей.
Трахать робота — не такое уж удовольствие, как вы можете подумать, предки. Мы вынуждены, читая классиков, совокупляться с этими изделиями из кевлара, титана и прочей нержавейки. Женщины почти исчезли. Много лет назад порнографы, предрекающие смерть человечества, глумились (их юмор был плосок), пропагандируя идею, как будет здорово жить без этих дурочек. Что ж. Мало того, что вымерли самки — перед своей гибелью умницы, захватив власть, успели превратить Землю в какое-то подобие Марса, в пустыню без конца и края; дискотеку, в которой командует Ее Величество Тишина. Тускло и тошно, знаете ли, в этой пустыне. Красиво, конечно, спора нет. Но утомляет. Задолго до моего (и Аркадия) рождения была введена цензура; это сыграло роковую роль. Йинские сады, сад на Петроградке — все это не имело никакого значения, планета была угроблена. Они, перед тем, как сдохнуть, изобрели Привод — Привод с заглавной буквы; как это ни странно, им все-таки удалось кое-что сделать. Мы воспользовались этим: Земля была загажена до такой степени, что и вспоминать тошно; рванули, недолго думая, в это интимное местечко. Каньон, на который возлагали столько надежд, оказался просто трещиной на буханке хлеба — нет, не за четырнадцать копеек килограмм; на убогом шарике радиусом в три тысячи триста километров нарисовался довольно-таки странный пейзаж. Колонизация Красной планеты шла ни шатко ни валко — почти без жертв. Постройка пузырей-поселений под куполами двигалась удручающе медленно, как движение электрички, отъезжающей от вокзала. Умирающие остались на Земле — находились горячие головы, выдумывающие безумные проекты экспансии. Все пошло прахом. И вот мы оказались здесь.
Не прошло и полувека, как на нас свалилась новая беда. Солнце, излучая как должно, вдруг поменяло свой спектр. Точнее, расширило. Сначала сместились линии нейтральных металлов. Астрофизики хватались за головы. Затем яйцеголовые обнаружили новый диапазон — который, впрочем, лишь очень приблизительно диагностировался приборами. Техника была бессильна. Против фактов не пойдешь; светило стало убивать. Поначалу никто, конечно, не придавал этому значения. Подумаешь, сдох десяток коров в какой-то Аргентине. А то, что в Африке вымерло две трети населения, слегка обеспокоило лишь антропологов и прочих умников, ну так что ж! Африка — она и есть Африка.
Человечество, как всегда, продолжало заниматься шоппингом и просиживанием штанов перед телевизором. Понятие термоядерного синтеза интересовало разве что школьников, перед которыми маячила контрольная, и бездельников в телешоу. Ученые спохватились и начали вопить, что, мол, нам угрожает опасность. Депеши шли наравне с криминальной хроникой и показом девиц той или иной степени раздетости, а также юнцов и зрелых мужей, пытающихся догнать прекрасный пол хотя бы в этом неблаговидном занятии. Излучение тем временем тоже не дремало, наращивая мощь. Люди стали слепнуть. Производство солнцезащитных очков достигло апогея, никогда не мыслимого. Спустя некоторое время так называемые человеки несколько шухернулись и стали более внимательно относиться к сообщениям. Пошли слухи, один дебильнее другого, вплоть до того, что враги, понимаете ли, разместили на земной орбите экран, который задерживает полезные лучи, а пропускает только вредные. Как же до сих пор плохие лучи не вредили? Их действие, оказывается, компенсировалось лучами полезными. Ну и дальше в том же духе.
Началось так называемое завоевание космоса (вспомнили Брэдбери — поздновато!), космонефы строили сотнями и тысячами; экономика была разрушена сильнее, чем во Вторую Мировую войну в европейских государствах. Систему образования, да и прочие системы, попросту убили, перекрыв воздух. Готовили в основном специалистов, чья работа была тем или иным образом связана с пилотированием и колонизацией. Чокнутые старушенции продолжали сидеть в яслях, причитая, что малюточек становится все меньше. Пятеро? Ну это не так уж плохо. Когда-то были детские садики на пятьдесят, даже — страшно подумать! — на двести детей. Фантастика.