Транспорт же, перемещавшийся на ракетной тяге, был лишен этих недостатков. Зато имелся другой. И весьма существенный — запас хода. Что для Федерации, с ее ресурсами и возможностями, вообще-то не было проблемой. Когда проводилась очередная операция, на путь следования военного конвоя или флота предварительно посылались танкеры с топливом для дозаправки. Это полностью решало проблему и позволяло проводить поистине масштабные мероприятия. Подавление мятежей в колониях. Или восстановление конституционного порядка на удаленных ресурсных планетах.
Но при этом подобная организация решительно не позволяла разбираться с локальными задачами, требовавшими высокой маневренности. Уничтожить пиратство, например. Хотя в открытом бою шансов у пиратского парусника против линкора Федерации было мало, но количество таких боев тоже можно было пересчитать по пальцам.
Федералы предпочитали не замечать пиратов и просто обеспечивали военное сопровождение важных конвоев. А если где-то кто-то ограбил какого-то торговца, так что ж — это его риски, учитывать надо было. Пираты же, в свою очередь, с военными конвоями старались не связываться.
Квартирмейстеру Бруту Гельвари давно перевалило за восемьдесят. Родившийся в латинской колонии, где-то на задворках Вселенной, в семье обнищавшего торговца, он с детства усвоил, что рассчитывать в этой жизни можно только на себя. Последний нежеланный ребенок, названный отцом в насмешку Брутом, по имени римского консула, предавшего своего благодетеля, Гельвари с лихвой отомстил родителю за постоянные побои и унижения — обобрал до нитки и сбежал из отеческого дома в компании контрабандистов. Тогда ему было тринадцать.
А в пятнадцать он уже был юнгой на пиратском люгере. Именно в тот момент ему сообщили, что папаша благополучно почил в долговой тюрьме. Брут помянул родителя кружкой рома и навсегда забыл о нем. Впереди была новая жизнь, полная опасностей и приключений.
У юноши оказался незаурядный ум и склонность к математике. В двадцать лет он впервые стал квартирмейстером и пребывал в этой должности вот уже больше шестидесяти лет. Менялись корабли и капитаны, но квартирмейстер Брут Гельвари всегда был в цене.
Аллан Мерфи нетерпеливо мерил шагами капитанскую каюту, бросая недовольные взгляды на своего квартирмейстера. «Старый педант. Читает файлы Камского уже два часа. Достаточно десяти минут, чтобы все понять, кретин!». Капитан «Либерталии» и сам знал, что не прав. Гельвари не был кретином, равно как и стариком его сложно было назвать. Квартирмейстер тратил деньги на омоложение организма, и сейчас в кресле перед монитором сидел крепкий пятидесятилетний мужчина. «Печень и селезенку он уже заменил, починил суставы, собирается прикупить новое сердце. Интересно, как он будет выглядеть, когда огребет такую кучу кредиток? Не иначе превратится в златокудрого юношу». Капитан не выдержал и хохотнул.
Брут оторвался от монитора и взглянул на вожака.
— Пока рано веселиться. Но предпосылки для оптимизма есть. Уже сейчас можно смело сказать — это будет наше последнее дело, для меня, во всяком случае. Можно будет спокойно уходить на покой.
— Что насчет КАТ?
— Глупость! Ты прав — сами мы если и сдернем астероид с орбиты, то не сможем его толком ни транспортировать, ни спрятать. Но идти на поклон к анархистам — глупость в кубе!
— У меня есть среди них верные люди.
— Они верны, пока не запахло такими барышами. Как только ты сольешь им информацию — станешь не нужен.
— Что предлагаешь?
— Ты помнишь, почему сдохли Золотой Джек и Манфред Восьмерка?
— Я не люблю загадок, квартирмейстер.
— Потому что не смогли переварить тот кусок, что заглотили. Каждый должен откусывать по размеру рта, иначе можно вывихнуть челюсть.
— Брут, я тебе мозги вышибу! — неприязненно пообещал капитан. — Мне сейчас не до твоих нравоучений.
— Я хочу сказать, что чрезмерная жадность приводит людей нашей профессии прямехонько на виселицу. Мы возьмем только то, что сможем унести. Пусть за этот камешек потом грызутся другие. А трюмы Либерталии достаточно вместительны…
— Ты предлагаешь…
— Конечно. На вырученные деньги можно купить президентское кресло или корону не только нам, но и нашим детям, внукам, правнукам, праправнукам и праправнукам их праправнуков! И не только нам, но и всей команде, начиная с абордажников и заканчивая сопливыми юнгами!