Цветы приобрели красивый вид и приятный запах чтобы нравится насекомым. Но вместе с тем понравились заодно и людям. Когда человек полетел на другие планеты, то взял ненужные, но красивые цветы вместе с собой. И, когда-нибудь, унесёт их к далёким звёздам — так странно.
Только одно чуточку портило Ире настроение. Денису надавали цветов больше всех. Огромная охапка по размерам и по количеству втрое превышающая Ирину. Ему-то столько за что? Положа руку на сердце: она играла в театральной постановке гораздо лучше.
Глава 5. Роботы запечённые в собственном электролите
Расчёты закончены. Приготовления сделаны. Они оба проспали под ГИПом по десять часов и теперь могли обходиться без сна около трёх суток. Могли и больше, но без существенной потери внимательности и работоспособности только порядка шестидесяти часов. И лишь тогда, в самый последний момент, Ира испугалась.
Испугалась по-глупому, по-детски. Не какой-то конкретной опасности, а видят звёзды — опасностей имелось более чем достаточно. Нет, она подумала, что может больше никогда не увидеть товарищей и не подняться на борт Прометея. Не вернуться в свою каюту с расставленными по полкам-контейнерам мягкими игрушками, подаренными при различных обстоятельствах на Земле и Луне. Удивительно, но о Земле, оставшихся там родителях и друзьях, Ира подумала мельком. Она неожиданно остро скучала по серебристым коридорам Прометея, в которых можно ходить по любой понравившейся стене благодаря магнитным ботинкам, а хочешь и по потолку.
Страх, как укол. Привычно справившись с ним, Ира даже не сбилась с шага. Никто и не заметил. Но кибернетику казалось, будто товарищи каким-то мистическим образом почувствовали охвативший её на миг импульс и только делают вид, будто ничего не произошло, чтобы не смущать её. Поэтому Ира была молчалива и сосредоточена. Зато Кораблёв болтал без умолку и, как обычно, нёс всякую ерунду.
— Имейте в виду — вещал он поворачиваясь то к Антону Романовичу, то к Сергею: — Если мы там погибнем, то я хочу красивый памятник. Не эти новомодные, якобы вечные, голографические памятники, а настоящий, гранитный. Или нет, лучше мраморный. Определённо: из мрамора выйдет лучше. Особенно из чёрного. Представьте: ночь, небо закрыто тучами, темень хоть выколи глаз. Кто-нибудь идёт в темноте по кладбищу космонавтов погибших в космосе и находит головой мой памятник из чёрного мрамора.
— Зачем кому-то ночью ходить по кладбищу погибших космонавтов? — удивился младший пилот.
— На спор — отрезал энергетик: — Ирочка, а ты какой памятник хочешь? Давай из белого мрамора. Мы с тобой будем стоять рядом, словно символ иня и яня. Первокурсники КосмАка клялись бы на нас в вечной любви первокурсницам. Эта вечность заканчивалась бы через несколько месяцев. Максимум к выпускному курсу. По-моему заманчивая перспектива.
Ира не ответила и Денис пропел: — «Памятник себе воздвиг нерукотворный». А мы не гордые, нам и рукотворного вполне достаточно. Так я подписываю тебя на беломраморный, Ир?
— Лучше нормальный, голографический.
— Тю! — расстроился Денис: — Чем это он лучше, скажи пожалуйста?
— Во-первых, можно переносить с места на место.
— Ерунда.
— Во-вторых, можно изменять внешний вид.
— Того хуже: пластилин, а не памятник.
— В третьих не будут обкакивать птички — ехидно закончила Ира: — Мне новые погоны на плечах не нужны. Своих вполне хватает.
Денис вынужден был признать: — Аргумент. Об этом я честно признаться не подумал. Но через голографический памятник птичьи каки буду пролетать насквозь. Разве это лучше «погон» на плечах? Пусть смотрители следят и вытирают.
— Делать им ничего, поутру выходить осматривать: кого там «наградили» на этот раз? — фыркнула Ира.
Младший пилот хохотал, держась за стенку рукой. Капитан и тот улыбнулся. Из коммуникатора послышались сдавленные звуки. Похоже, физик Снежинская и старший пилот из последних сил сдерживали смех.
— Эх, что за жизнь! Уходишь на подвиг осмеянным — пожаловался Денис.
— Какой подвиг, Кораблёв? — поправила Ира: — Обыкновенная работа.
— Тогда пойдём и поскорее сделаем её — они остановились в ангаре у одной из сотен сот, где словно пули в обойме, покоились челноки для одностороннего перелёта корабль-планета. Модулей способных не только садиться, но и подниматься с Меркурия, Прометей имел всего лишь две штуки. Это была на порядок более сложная техника, чем одноразовые «дротики».