— Доброе утро, — выдавила я, не имея понятия, как реагировать на ее взгляд. – Как спалось?
— Что вы здесь делаете?! – возмущенно ответила Авдеева, натянув одеяло чуть не до глаз. – Как вы попали в мой номер?!
Я растерялась. Я очень растерялась. Я готовилась к разному, но не к такому.
— Вы… Вы ничего не помните? – мои брови непроизвольно сложились домиком, словно я умоляла ее не бить меня.
— Не помню? А что я должна по-вашему… — начав говорить с сердитым выражением лица, Авдеева замолчала на полуслове. А я поняла по изменившемуся взгляду, что она вспомнила. Именно в этот момент вспомнила. — Как вам не стыдно?!
— М-мне? – заикаясь, переспросила я. Может, она что-то не то вспомнила?
— Ну, конечно! Боже, Слава, как… Как вы могли?! – ее возмущение в голосе было неподдельным.
— А… Что я сделала-то? – я окончательно запуталась.
— Что вы сделали? Вы еще спрашиваете?! – Авдеева, продолжая прикрываться одеялом, приняла сидячее положение, приложив ладонь ко лбу и, очевидно, пытаясь справиться с похмельной головной болью. – Я обратилась к вам как к другу вчера! А вы! Вы… воспользовались моим состоянием! Тем, что я… Что я была разбита и подавлена.
— Я воспользовалась? – я еле собирала слова в предложения. Было проще услышать, что она вообще ничего не помнит, чем понимать, что она думает обо мне так.
— Слава, вы… Я глубоко разочарована в вас. Покиньте мой номер, пожалуйста. Я не хочу вас видеть, — сказав это, она отвернулась.
Я стояла рядом с кроватью, с которой соскочила как ошпаренная после ее вопроса, что я делаю в ее номере. Стояла и не могла понять, чего во мне больше – возмущения или стыда. Я попыталась хоть что-то ответить, чтобы подавить это мерзкое чувство вины.
— Послушайте, я не…
— Покиньте. Мой. Номер, — с расстановкой повторила Авдеева, и я поняла – стыд снова победил.
— Хорошо. Простите, — тихо ответила я и, забрав у порога кроссовки, открыла дверь и вышла в коридор.
***
Как может самое прекрасное за последнее время утро стать самым отвратительным? Именно это я ощущала весь день. И когда мы собирались в дорогу, и во время самой поездки, и когда я смотрела, как Авдеева уезжает с одним из своих товарищей-руководителей Сергеем.
У них вообще была странная компания (у руководителей я имею в виду). Надежда Викторовна была управляющей, но отвечала еще и за продажи, Сергей был как-то связан с продуктологами, а Николай, еще один представитель «верхов», работал в маркетинге. Также были менеджеры высшего звена – связующие между конкретными отделами и руководством. И это самое руководство постоянно общалось. Я слышала, что почти все переговоры и какие-то мероприятия на высшем уровне у них проходили в связке. Поэтому меня не удивило, что Авдеева, по прибытию в город, прыгнула к Сергею Ивановичу в машину. Но то, что она прошла мимо меня и будто целенаправленно проигнорировала – хорошо, что плечом не толкнула, — это меня задело.
Поэтому когда я вернулась домой, первым делом я хотела набрать Аленке и все ей рассказать. Но когда телефон оказался у меня в руке, а сама я почти нажала на клавишу вызова, то мысль поделиться всем с подругой не казалась мне уже столь привлекательной.
Да и что бы я сказала? Что сначала начальница сама пристала ко мне, сама инициировала поцелуй и все за ним последующее, а утром сделала вид, что я ей воспользовалась? Нет уж, спасибо. В моей коллекции и так достаточно позорных историй, ни к чему добавлять к ним еще одну. Поэтому я решила оставить эту историю при себе.
Как я и ожидала, Авдеева стала меня избегать. Точнее, она попросту меня игнорировала. Изредка мне доставался жалкий кивок в качестве приветствия. И не более. Она даже перестала придираться ко мне и делать какие-то замечания по поводу моей работы. Что, собственно, отразилось на моей работе. Я совсем раскисла и не хотела ничего делать. Нет, в моей жизни были одноразовые связи, но как правило, это было обоюдным желанием. А тут… Я никак не рассчитывала на «секс по пьяне». Лучше бы вообще ничего не было, чем так. Ведь она мне правда нравилась. Я действительно хотела бы узнать ее получше, выяснить, кто она на самом деле, за маской успешной и независимой женщины. Узнать ее слабости, привычки, любимые места в городе, узнать, что ей нравится, что она любит, а что на дух не переносит. В общем, все то, что интересует обычных влюбленных людей. Все это я хотела бы знать. Всю ее, от и до. Но все, что мне доставалось – взгляд из-под приподнятой брови и губы, сложенные в ухмылке.
Таким образом прошла пара недель, и я уже была на грани того, чтобы уволиться к чертям собачьим, потому что меньше я думать о ней не стала, а лед между нами таять так и не собирался. Наконец, и сама Авдеева не выдержала моей работы в стиле «не шатко – не валко». И вечером в четверг она вызвала меня к себе в кабинет.
Я зашла и слегка затормозила на пороге. Она сделала перестановку. Теперь в самом углу, слева от входа, стоял небольшой мини-холодильник, а на нем поднос с начищенными стаканами. Диван же теперь шел вдоль по стене, а оба шкафа – и большой, и маленький, стояли напротив, справа.
— Проходите, Слава, присаживайтесь, — абсолютно безэмоциональным голосом проговорила управляющая, продолжая подписывать какие-то бумаги и складывая их в синюю папку.
Я прошла и села. Уставилась на свои руки, сложенные на бедрах.
— Слава, у меня к вам есть разговор, — закрыв папку и убрав ее на край стола, а после сунув ручку в специальный органайзер, она подняла на меня взгляд.
— Я слушаю, — пробубнила я, снова утыкаясь глазами вниз.
— Что происходит с вашей работой? Вы видели свои показатели? Знаете, как обстоят дела?
— Судя по тому, что я здесь, не слишком хорошо, — ответила я и положила локоть на край стола. Повернула голову, уперлась подбородком в кулак и… локоть соскользнул, а моя голова дернулась.
Черт. Почему моя неуклюжесть рядом с ней всегда на максимуме?!
— Не ушиблись? – почти с заботой спросила она.
— Нет, все в порядке, — прокашлявшись, я выпрямилась.
— Я, честно сказать, ждала от вас большего рвения и больших успехов, когда предлагала вам эту работу.
— Все мы ждем одного, а получаем другое, — пробурчала я себе под нос.
— Что, простите?
— Я говорю, что понимаю, о чем вы, — сказала я громче.
— И, признаться, я разочарована вашими результатами, — добавила Авдеева, не отводя от меня взгляд.
— А вот это уже входит в привычку, — снова сказала я сама себе, вспомнив эту фразу, сказанную ей в то утро.
— Что вы сказали? – вновь не расслышала Авдеева и нахмурилась, сосредотачиваясь.
— Я говорю, отлично. Отлично понимаю, что вы имеете в виду. Я тоже ждала других… результатов, — ответила я, имея в виду совсем не работу.
— Неужели я в вас ошиблась, Слава? – Авдеева наклонила голову, уставившись мне в глаза. – Может, дело в мотивации? Обычно все бьются за бонусы, но… Может, вас интересует что-то другое? Какие-то льготы от компании, особые условия, я не знаю, — она растерянно обвела взглядом кабинет, словно пыталась придумать, чем бы меня замотивировать.
— Нет, с мотивацией все нормально. Менять ее не нужно, — твердо сказала я. – Я еще со старой не разобралась, — добавила еле слышно, опять говоря совсем не о работе.
— Так, Слава, давайте начистоту, мы взрослые люди, — решительно начала Авдеева, а я впервые испугалась этого разговора. – У вас после… того тимбилдинга совершенно упали все показатели. Мне начальник отдела предоставил отчет. Все еще хуже, чем когда вы начинали. А должно быть наоборот, ведь вы набрались опыта, как-то… влились в процесс. Как я думала. А по факту все наоборот. В чем дело? Это из-за того, что там… произошло?
Я подняла на нее взгляд, готовясь сказать твердое «нет». Я собиралась ответить, что мне вообще плевать на то, что было, и меня это нисколечко не волнует, но… Ее глаза. Я не могла врать, глядя ей в глаза. Поэтому, открыв рот, и вместо того, чтобы вывалить ей целую тираду о том, что меня совершенно не беспокоит произошедшее, я лишь тихо произнесла на выдохе: «Да». И снова опустила взгляд.