— Это да, — протянула я, вспоминая свою рабочую биографию. На должности торгового я иногда зарабатывала с помощью премий куда больше, чем была моя основная зарплата.
— А ты где раньше работала? – оживилась Маша, поняв, что я не настроена завершать нашу беседу. К слову, ее телефон звонил уже в третий раз, но она упорно его игнорировала.
— Торговым, — коротко ответила я, одновременно кликая мышкой, чтобы войти в систему.
— Ого, то есть продавала? А чего сюда решила перейти? – удивленно проговорила девушка.
— Устала, — честно ответила я. – А тут какой пароль вводить? – обратилась я к девушке, указывая пальцем на экран.
— Тебе Илья должен был скинуть, тебе надо его на свой поменять, — Маша встала и подошла ко мне, склонившись над столом.
После коротких манипуляций я зашла в корпоративную программу и почту.
— Ну, изучай. Будут вопросы – спрашивай, все подскажу, — улыбнулась Маша, возвращаясь на свой стул.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я девушку.
— Кстати, поосторожнее с Ильей. Он обожает новеньких, — снова многозначительно закатила глаза девушка. – Не позволяй ему лишнего. Ну, конечно, если тебе это не надо.
— Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я. – Он что, приставать будет?
— Да нет, — снова махнула она рукой. – Он безобидный. Но попытается тебя обольстить. Если ты не заинтересована, лучше сразу ему дать понять это. Поверь, — глаза Маши расширились чуть больше, словно это должно было меня убедить.
— Ну, просто чудесно, — пробормотала я себе под нос, погружаясь в новую для меня работу.
***
Где-то через неделю я уже ощущала себя в новой должности, как рыба в воде. Работа была интересная. Единственное, что мне не нравилось, это периодическая необходимость «раскручивать» клиентов на какие-нибудь дополнительные опции или на пролонгацию договора. Это своего рода тоже были продажи, но в целом, мне все нравилось. Один раз меня даже какой-то мужчина пригласил на свидание – настолько ему понравился мой голос. Это было странно, учитывая тот факт, что я успела простыть и разговаривать стала с заметной хрипотцой.
С Машей мы быстро подружились. Она оказалась милой девушкой, общительной и разговорчивой. Очень разговорчивой. Это я к тому, что к концу недели я знала о ней буквально все – начиная с того, где она родилась, заканчивая биографией ее парня. А я не то, чтобы спрашивала.
Так или иначе, в пятницу вечером, когда мы уже одевались, стоя в большой гардеробной, Маша повернулась к висящему на стене зеркалу, посмотрела в него, поправила шапку, оттянула нижнее веко на правом глазу, что-то там разглядывая, и вздохнула:
— Ну, все. Кончилась спокойная жизнь, — протянула она и снова вздохнула. Еще обреченнее.
— О чем ты? – застегивая куртку, спросила я.
— Тебе не кажется, что у меня конъюнктивит? – девушка обернулась ко мне, продолжая оттягивать веко. А я терпеть не могла, когда люди ковырялись пальцами в глазах.
— Нет, не кажется, — мельком взглянув в ее вытаращенный на меня глаз, ответила я. – Так что ты имела в виду, говоря, что кончилась спокойная жизнь? – вернулась я к теме разговора.
— Авдеева в понедельник из отпуска возвращается, — Маша наконец оставила свой глаз в покое и теперь подтирала мизинцем слегка смазанную тушь.
— Кто такая Авдеева? – нахмурилась я. Ни о какой Авдеевой Илья не упоминал.
— Ну, здрасьте, — Маша снова повернулась ко мне. – Наша управляющая. Филиалом. Тебе разве Илья не говорил? Он обычно знакомит со структурой компании и аппаратом управления.
— Нет, не говорил. И что с ней не так? – я натянула шапку с помпоном на уши и сунула руки в карманы, чтобы достать перчатки.
— С ней-то? – усмехнулась Маша и достала из сумки варежки. – С ней все более, чем «так». Кроме самомнения и излишнего внимания к сотрудникам.
— Я не понимаю, — вздохнула я, когда мы направились к лифту.
— Ну, понимаешь, Надежда Викторовна, она… Как бы сказать… Она трудоголик. И требует той же излишней любви к своей работе ото всех. Вот ты же видела, как я нет-нет, да бегаю на перекур или в столовую?
— Конечно, — рассмеялась я. – Ты каждый час куда-то да сбегаешь.
— Это повышает продуктивность работы, — пихнула меня Маша, когда мы зашли в кабину, кивнув уже находящимся там коллегам. – Так вот, Авдеева не разрешает уходить просто так. У нас есть специальная группа, где мы «забиваем» время перекура. Чтобы центр не покидало более, чем два оператора за раз.
— Ты серьезно? – нахмурилась я. – А обед?
— Та же история. Обедаем попарно. До тебя тут работала Иринка, мы вместе с ней устроились, в одно время. Так я с ней постоянно ходила и покурить, и на обед. А когда она ушла, мне пары не досталось. Я долго одна обедала. Теперь у меня есть ты, — мы вышли из лифта и направились по широкому коридору к выходу, кивая на прощание охране за стойкой рецепшена.
— А почему у тебя не было пары? Ты же со всеми хорошо общаешься?
— Потому что до тебя я была самая младшая. Тут люди по несколько лет работают, свой костяк, понимаешь?
— Я видела совсем молоденьких девчонок, уверена, они младше тебя.
Мы вышли на улицу, и в нос ударил холодный воздух, пробираясь ледяными иглами прямо в легкие. На какой-то момент мне показалось, будто я не могу глубоко вдохнуть. Но когда более-менее привыкла к смене температуры, это странное чувство прошло.
— Я не про возраст, — махнула рукой Машка. – Олесе, например, двадцать три всего, но она тут уже три года. Я про опыт.
— Понятно, — кивнула я, чуть притормаживая, чтобы не столкнуться с группой женщин, которые обогнали нас.
— Так вот, Авдеева следит за тем, чтобы мы как можно меньше отвлекались от работы. Пока ее не было, Илья дал нам расслабиться. А теперь все, снова концлагерь, — горестно вздохнула Маша.
— Но ты сказала, что она управляющая, какое ей дело до колл-центра? – мы оказались у моей машины, и я нажала на кнопку открывания дверей. Маша, наученная опытом, осталась стоять рядом.
— Ей до всего есть дело. Когда у кого-то рожает дома хомяк – она уже в курсе. Понимаешь, о чем я?
— Звучит, как проблема, — достав с заднего сиденья щетку, я начала сметать снег с лобового стекла, пока машина прогревалась. Температура стала немного теплее, и теперь у меня не было проблем с тем, чтобы завести машину. Но количество снега, который буквально засыпал наш город, все еще удивляло.
— Да она на самом деле нормальная. И к нам заглядывает не так часто, просто у нее свои заскоки. А так она ничего. Правда о себе много думает. Она такая, знаешь, вся из себя. Ухоженная, всегда с иголочки, модная. В одном и том же дважды в неделю не приходит.
Я только усмехнулась, стряхивая с щетки снег. Эта Надежда Викторовна, похоже, настоящая заноза в заднице. Еще и с самомнением через край. Ну, не могло же все быть на этой работе идеально.
***
— Бабуль, все было очень вкусно! – отодвигая тарелку, проговорила я и оперлась спиной о стену.
— Вот еще пирожок с чаем, — бабушка любезно подвинула мне чашку с горячим крепким чаем и тарелку, на которой красовался румяный треугольный кусок пирога. Кажется, с яблоками.
— Ба, ну, ты чего? В меня уже не влезет, — запротестовала я, но замолчала, когда бабулина бровь поползла на лоб. – Ладно, один кусочек.
Бабулита победно кивнула и уселась напротив. Подула на свой зеленый чай и посмотрела на меня.
— Значит, тебе все нравится?
— Пока да. Но в понедельник, говорят, возвращается из отпуска начальство. И это начальство пристально следит, чтобы все работали без отрыва от производства. Говорят, эта дама настоящий трудоголик.
— «Говорят, говорят», — передразнила меня бабушка. – Никогда не слушай других, пока сама не составишь свое мнение. Может, там одни лентяи работают, вот им и не нравится, что она их строит.
— Да нет, — пожала я плечами. – О ней не отзываются плохо. Скорее, наоборот. Маша сказала, что она хорошо относится к подчиненным, даже помогает. Когда у одной женщины муж загремел в больницу с переломом ноги, она организовала ему отличную отдельную палату. А когда у другой родился ребенок и она ушла в декрет – выписала о-о-очень хорошую премию.