— Да, я не собиралась уезжать навсегда, — пожала плечами Настя. – Но, правда, когда я вернулась, то поняла, что с теми друзьями, что были в институте, общаться на расстоянии непросто, а с теми, что были в школе, нас уже давно ничего не связывает.
— Ох, это сложно, — сочувственно произнесла я, размешивая сахар в кипятке.
— Да, — кивнула Настя. – Но потом я нашла работу и какой-то круг общения все-таки сложился. Потом я начала встречаться с девушкой, и ее друзья стали моими. А потом, когда мы расстались, она забрала их обратно, — грустно усмехнулась Настя. – Поэтому я была рада, когда познакомилась с Ромой и Степой, а потом и с девчонками. Хоть какой-то круг общения. Мы, конечно, не друзья, но это социализация как никак.
— Согласна, — кивнула я. – А мама? С мамой ты тоже дружишь, как и с папой? – спросила я, делая маленький глоток горячего и, как ни странно, вкусного чая.
— С мамой у меня тоже хорошие отношения, просто… Я… Как бы это сказать… Папина дочка, — усмехнулась девушка. – Но я маму очень люблю и доверяю ей. Просто с папой по-другому. Он у меня весь в бабулю пошел, такой же… как бы это назвать… прогрессивный, — улыбнулась она.
— Ох, про прогрессивную бабулю можешь не рассказывать, — я хлопнула себя по лбу. – У меня такая бабушка. Господи, она меня постоянно удивляет! Знаешь, что она мне заявила на днях? Установи, говорит, мне «Тик-Так»! Я чуть не упала! «Тик-Так»!
Настя расхохоталась так, что даже голоса сидящих в помещении других посетителей затихли.
— Но имела в виду она, конечно же, «Тик-Ток»? – смеясь, спросила девушка.
— Ну, разумеется! – всплеснула я руками. – Я ей говорю, ба, ну зачем он тебе? Ты еще Инстаграм не освоила, а она уперлась – скачай и все, говорит.
Настя согнулась пополам от смеха, потому что я очень забавно изображала бабушку, и успокоились мы только когда официантка принесла нам огромную тарелку, на которой лежал сочный, красивый, дымящийся шашлык.
Я втянула носом аромат и еле удержала слюни во рту.
— Чувствуешь? – Настя помахала рукой, чтобы запах попал и на нее, и закрыла глаза от удовольствия.
***
Я жевала мягкое вкусное мясо, пока Настя расспрашивала меня о моих родителях. Но мне похвастаться было нечем – я честно призналась, что, как ни странно, но мы с родителями почти чужие люди, и что так было всегда. И даже поделилась с ней своими соображениями насчет того, что я считала, что меня родили просто «для галочки». Типа выполнить общественный долг. Потому что ни о какой душевной теплоте или чем-то таком речи не шло. Только бабуля всегда была моим родным и любимым человеком, о чем я тоже рассказала Насте. Она же в свою очередь немного рассказала о своей бабушке, которая всю жизнь работала и была в разъездах, и только несколько лет назад, после смерти дедушки, вернулась в родной город. Настя говорила, что ее воспоминания о бабуле были разорваны – она помнила ее в раннем детстве, а потом уже будучи подростком. А в между этими периодами они виделись редко – когда приезжала либо сама бабушка, либо Настя с родителями ездили к ним. Но последние несколько лет они очень тесно общаются, Настя, как и я, учит свою бабулю обращаться с телефоном, показывает всякие приложения и прочее, и прочее. Я поняла, что наши бабушки очень похожи, и это меня порадовало. Приятно знать, что моя бабусита – не единственная в мире сумасшедшая старушка.
***
Когда мы закончили с ужином, появился тот самый Ашот. Настя снова обнималась с большим армянином, с которым познакомила и меня. Он сунул нам с собой какие-то булки с мясом, и мы, расплатившись, вышли из этого чудного места.
— Спасибо за ужин, — улыбнулась я, подходя к машине.
— Тебе спасибо, ты же платила, — усмехнулась девушка.
— Но если бы не ты, то я никогда бы не попробовала этот безумно вкусный шашлык… А какой там был лучок, Боже…. – я облизнула губы и покачала головой. – Не лук, а мед! – вскинув руку в фирменном жесте, я цокнула языком. – Мне кажется, после этого шашлыка во мне просыпаются армянские корни. Не уверена, что они во мне есть, но что-то явно просыпается.
Настя рассмеялась и села в машину. Я еще раз вздохнула, отмечая, что последний кусок мяса все-таки был лишним, и уселась за руль.
— Ну, тебя туда же отвезти? – спросила я, заводя машину.
— Нет, я к бабуле пообещала заскочить, — Настя пристегнулась (с пятого раза) и поставила небольшую сумку на колени. – Надеюсь, она не скажет мне скачивать «Тик-Так».
— Не знаю, не знаю, — рассмеялась я, выезжая с парковки. – Тогда говори, куда ехать.
***
Я довезла Настю до дома ее бабушки и поехала к себе, еще раз поблагодарив девушку. И когда я уже поднималась по лестнице, то поняла, что со всей этой суматохой совершенно перестала переживать о том, что Авдеева мне не звонит и не пишет. Вот, что значит, отвлеклась. Но когда я осталась наедине с собой, то мысли вновь вернулись.
Я посмотрела на часы. Было почти десять. Двое суток мы даже не разговаривали. Я вздохнула, понимая, что не выдержу первая и напишу ей. Я это знала наверняка. Потому что я соскучилась. Потому что мне не хватало ее. Потому что я хотела услышать ее голос или хотя бы прочитать какую-нибудь ее язвительную шутку. Хоть что-то, пока рядом нет ее самой.
Я сходила в душ, приготовилась ко сну и взяла в руки телефон. И тут мои глаза чуть не вывалились.
Я увидела три (!) сообщения от Авдеевой и два пропущенных. Я аж закашлялась от волнения. У меня телефон был на беззвучном!
Я тут же открыла сообщения.
«Привет! Вчера совершенно не было времени написать, вернулась поздно и без сил. Как ты там, скучаешь по мне?», в конце сообщения стоял подмигивающий смайл.
Следующее она прислала минут через двадцать после первого.
«Ты говорила писать тебе, а сама даже не отвечаешь. Чем это мы заняты?». Это сообщение завершал эмодзи с ехидной усмешкой.
Потом, судя по хронологии, она дважды позвонила.
И третье сообщение пришло минут десять назад.
«Малыш, я не люблю ждать.»
Я сглотнула и тут же набрала номер Авдеевой.
Она ответила гудка через четыре, когда я уже готова была сгрызть все ногти на руках.
— Алло, — ее абсолютно спокойный голос немного дезориентировал меня. Точнее, я бы назвала его не спокойным, а равнодушным.
— Привет, — проговорила я, выдохнув.
— Привет, — ответила женщина также безэмоционально.
— Извини, я… У меня телефон был на беззвучном. Я не слышала ни звонка, ни сообщений, — честно призналась я.
— И чем же ты была так заняла, что даже телефон не брала в руки? – по голосу я поняла, что она снова курит свой «Айкос».
— Я… Я ездила на авторынок, у меня дворник отвалился. Покупала новые.
— И как? Купила? – я осознавала, что Авдеевой очень не понравилось мое поведение, но, черт, я же не специально ее динамила!
— Да. Слушай, не злись, я правда не специально. Я ждала твоего сообщения со вчерашнего дня, — призналась я, надеясь, что это ее растопит ее сердце.
— А почему сама не написала, если так ждала? – фыркнула она.
— Потому что… Было важно, чтобы ты сделала это первой, — улыбнулась я.
— В чем смысл? – Авдеева не разделяла моего настроения, и это становилось все более очевидным.
— Не знаю, может, это глупо, но… Типа… Почувствовать себя нужной, — пожала я плечами, заваливаясь на кровать.
— Ты права, — хмыкнула женщина.
— Что? – улыбнулась я.
— Это действительно глупо.
Улыбка сошла с моего лица, словно ее там и не было.
— Ты не в настроении? – начала я злиться. Блин, мы не общались два дня, и она хочет сейчас ругаться по телефону?
— О, я была в настроении, пока кое-кто не начал проводить социальные эксперименты в стиле кто кому первый напишет!
— Это был не эксперимент, зачем ты все время переворачиваешь? – возмутилась я. – И вообще, ты даже не подумала, а вдруг со мной что-то случилось?! Может, я ногу сломала или под машину попала? Ты даже не спросила, все ли у меня в порядке! – продолжала ворчать я, понимая, что это на самом деле так. Она даже мысли не допустила, что могло что-то произойти. А сразу повела носом, когда что-то пошло не по ее.