— Я лучше чай, — ответила я и заглянула в ее ноутбук. Сплошь какие-то цифры, диаграммы, формулы. Никогда не была в этом сильна.
— Посмотри в шкафу, но по-моему, он закончился, — проговорила женщина, все еще пялясь в экран ноутбука.
Я послушно направилась к шкафу и, открыв его, убедилась, что она была права.
— Блин, и правда, — разочарованно протянула я. – Придется пить кофе. А я хотела чай, — я взяла чистую кружку и ложку. – А сахара тоже нет? – достав сахарницу, я увидела, что она пустая и чистая.
— Нет… Я… — она что-то напечатала и нахмурилась. – Я не ездила в магазин. Ты же знаешь, что я… — снова что-то напечатала, — редко ем сахар.
— Да, но я-то его ем, — пробормотала я себе под нос и налила простой воды в стакан.
— Потом возьму, — отмахнулась она, сосредоточенно клацая беспроводной мышкой. – У меня сейчас есть вопросы поважнее, — с каким-то раздражением ответила она и, прикрыв глаза, выдохнула. – Я убью его. Или уволю к чертовой матери.
— Что? Кого? – спросила я и встала рядом с ней.
— Женю. Вместо нормального отчета он прислал мне какую-то ересь, — все еще раздраженно проговорила она, переключая вкладки в таблице.
— Ох, бедный Женя, — усмехнулась я, искренне сочувствуя нашему начальнику отдела, и собралась дойти до холодильника, чтобы найти там что-то съедобное, как Авдеева заставила меня остановиться.
— А это что?! – возмущенно проговорила она и ткнула пальцем на экран.
Я снова посмотрела на ноутбук и чуть не подавилась водой. Была выделена строка с моей фамилией и в самом правом столбце красным цветом были напечатаны цифры «-10.84%».
— Что это за показатели, Слава?! – она строго посмотрела на меня.
— Эм… Ну…
— Тебе не кажется, что ты немного расслабилась?
Сначала я хотела перевести все в шутку, но искреннее негодование в ее глазах дало понять, что это будет не самым лучшим вариантом.
— Я… Я не расслаблялась, просто…
— Просто что? Решила перестать работать?
— Слушай, давай ты меня в понедельник вызовешь к себе кабинет и там все спросишь? Я не могу обсуждать рабочие вопросы, когда…
— Когда что? – спросила она, когда я замолчала.
— Когда я перед тобой стою в трусах, а ты сидишь в халате, в вырезе которого просвечивает твоя великолепная грудь! – выпалила я, вытаращив глаза.
Авдеева открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла. Рассмеялась, видя мое лицо, на котором явственно отображалась паника.
— Ладно, Кузнецова, завтра с утра ко мне в кабинет, — проговорила она, став вновь серьезной. – И придумай хорошую причину, почему ты нихрена не делала на той неделе.
— Оу, а я могу списать все на то, что моя начальница не выходит у меня из головы, потому что она невероятно сексуальная, и я не могу думать ни о чем другом? – я улыбнулась и придвинулась к ней, чтобы поцеловать.
— Слав, когда ты уже станешь серьезнее? – она отодвинула меня, так и не дав коснуться ее губ. – Ты не можешь работать хуже или как-то халатно относиться к своим обязанностям, потому что спишь со мной. На работе я твой начальник.
— Я знаю, знаю, — вздохнула я. – Исправлюсь, я обещаю.
— Хорошо, — кивнула она и вновь вернулась взглядом к таблице.
— Надь, — протянула я, отодвигая ноутбук. – Давай ты потом поработаешь. Сегодня воскресенье. Выходной.
— Это у вас, простых смертных, выходной, — усмехнулась она. – А у меня каждый день работа.
— Да, но просто отложи ее ненадолго, — попросила я, подвинув к ней ближе стул. – Я хотела с тобой кое о чем поговорить.
— А, да, — кивнула она. – Вчера еще. Но я уснула.
— Именно.
— Прости, — она очаровательно улыбнулась, а я в очередной раз поразилась, как легко она может мной управлять.
— Да. Так вот, — начала я. – У тебя скоро… День рождения.
— Боже, — она закатила глаза. – Не напоминай мне.
— Нет-нет-нет, подожди. Я уже приготовила тебе подарок и мне хотелось бы знать, когда я смогу его тебе вручить.
— Подарок? – заинтересованно спросила она. – Это что-то… Эротичное? – пошевелив бровями, женщина придвинулась ко мне.
— Надежда Викторовна, будьте серьезнее, — повторила я ее недавнюю интонацию. – Когда ты планируешь отмечать день рождения? И где? И как?
— Ох, — вздохнула она, снова выпрямляясь. – Ну, в пятницу думала в ресторане с друзьями посидеть. Чисто символически.
— Хорошо, — кивнула я. – Мы можем тогда встретиться в субботу? Чтобы я тоже могла тебя поздравить?
Авдеева странно посмотрела на меня, после чего медленно кивнула.
— Что? – спросила я, не понимая, что значит ее взгляд.
— Я… Я немного удивлена, честно сказать.
— Чем? – нахмурилась я.
— Ну, я думала ты снова начнешь говорить про то, что я скрываю тебя и все такое… Что не приглашаю в ресторан, чтобы познакомить с друзьями…
— О, — понимающе протянула я. – Нет, — улыбнувшись, я наклонила голову. – Я же понимаю, что ты еще не готова к тому, чтобы открыться перед своими друзьями. Я тебя умоляю, сколько времени ушло, чтобы ты смогла со мной хоть выходить куда-то, — рассмеялась я. – Я могу подождать, все в порядке. Когда будешь готова, тогда им и расскажешь.
— Когда буду готова? – нервно усмехнулась Авдеева.
— Ну да… — растерянно пробормотала я. – Ты же не собираешься вечно скрываться?
— Скрываться? – снова переспросила она.
— Ну… Ты же… поменяла команду, — намекнула я ей метафорой на смену ориентации.
— О, — лицо Авдеевой вытянулось, когда она догадалась, о чем я говорю. – Я… Я на самом деле даже не думала об этом как-то, — снова нервно улыбнулась она. – Кто говорит про смену команды? Ты хочешь сказать, что я… Стала лесбиянкой? – она усмехнулась так, словно я сказала какую-то самую очевидную глупость.
— А ты не стала? – подняла я бровь.
— Я… Нет, — покачала она головой. – Меня все еще привлекают мужчины, если ты об этом.
— О, вот как? Интересно.
— Слав, ты что, думала, что если я сплю с тобой и если меня все устраивает, то я сменила ориентацию? Я не лесбиянка.
— Я поняла, — кивнула я, чуть отодвигаясь. – Это называется бисексуальность.
— Нет, это называется гетеросексуальность и сексуальное влечение к одной-единственной особи женского пола, — отрезала Авдеева с раздражением.
— Я тебя ни в чем не обвиняю, — попыталась я ее успокоить. – Можешь называть это как хочешь, просто…
— В смысле, как хочешь? Я назвала это так, как это есть на самом деле. Ты не переделала меня, не открыла во мне лесбиянку, не пробудила никакой бисексуальности. Мне просто нравится с тобой спать! – окончательно вышла из себя женщина.
Я молча смотрела на нее пару минут. Она прикрыла глаза, успокаиваясь, и выдохнула.
— А сама я тебе нравлюсь? Или тебе нравится только спать со мной? – спросила я спокойно, сама удивляясь своей невозмутимой интонации.
— Слав, ты опять? – устало вздохнула она, отводя взгляд.
— Простой вопрос, Надь, ответь на него.
— Да, ты мне нравишься, довольна?! Но я не бисексуалка и тем более не лесбиянка. И извини, но знакомить тебя со своими друзьями, семьей и козой в огороде дедушки не собираюсь!
Я решила, что мне пора домой. Не хотелось продолжать этот разговор, тем более она была уже на взводе. Поэтому я встала, быстро ополоснула кружку, поставила ее на место и, обернувшись, проговорила:
— Про дедушкину козу особенно обидно, — и с этими словами вышла из кухни.
***
Перед сном я думала, что же Авдееву так вывело из себя? Страх признать то, что всю сознательную жизнь она не была до конца честна с собой? Она же рассказывала мне про симпатию к учительнице, и я уверена, расти Авдеева в мое время, она бы даже не сомневалась в природе своих эмоций. Неужели разница в двенадцать лет – это так много? Неужели для нее оказаться бисексуальной – сродни клейму, алой букве? И неужели так яро отрицать это – действительно единственно верный способ оставаться в гармонии с собой?
Ведь она проводит со мной время, позволяет оставаться у нее, разговаривает со мной, чем-то делится, а не только спит. Неужели для нее это ничего не значит, и все это временно, поэтому она и не думала никогда о том, чтобы рассказать о нас кому-то? И почему для меня это оказалось таким важным?