Самое обидное то, что это было правдой. Она никогда ничего мне не обещала. Не делала каких-то признаний. Не говорила о будущем. Я сама ждала, надеялась, принимала желаемое за действительное.
Захотелось уйти. Сразу. Просто закрыть глаза и переместиться куда-то, где не будет ее жалостливого лица и сочувствующего взгляда. Так смотрят на бездомных котят перед тем, как уйти, оставив их в коробке. Или на безумно влюбленных. Которым нечего сказать в ответ. Мне не нравился этот взгляд. Раньше я его не замечала.
Поэтому, осторожно вытащив свою руку из-под ладони, я прокашлялась и прохрипела:
— Мне… Мне пора.
Авдеева чуть отодвинулась, словно удивленная моими словами.
— Ну, куда ты пойдешь, Слав? Мы…
— Мне правда нужно идти, — я встала с места и остановилась, посмотрев на нее. – Я должна… Мне нужно побыть одной.
Авдеева поджала губы, что снова было сочувствующим жестом, и кивнула.
Я кивнула в ответ и, развернувшись, направилась к выходу.
***
Я хотела поговорить. С кем-то поговорить. С бабулей? Я не хотела, чтобы она переживала. С Аленкой? Не хотелось слышать «А я тебе говорила», хотя, да, она говорила. С Аней? Аленка не поймет, зачем мне понадобилась ее девушка в такое время суток, а значит, она обо всем узнает, а я все-таки услышу «А я тебе говорила». Я могла позвонить Лере или Тагуи, Русе, Люде… На крайний случай всегда оставались Рома и Степа, но все это было не то. Словно я подсознательно чувствовала, что не найду среди них той поддержки, которая мне нужна. И в итоге, поразмыслив еще немного, я достала телефон и набрала номер. Дождавшись ответа, я выдохнула в трубку:
— Настя? Я могу к тебе подъехать?
***
Девушка вышла минут через пять, как я подъехала. На ней были утепленные штаны, дутая куртка и смешная шапка с небольшим помпоном.
Я включила фары и поморгала, чтобы она меня заметила. Когда Настя увидела меня, подбежала и села в машину.
— Ку-ку, — улыбнулась она, закрывая дверь. – Ну, и колотун на улице.
— Да, сегодня подморозило, — кивнула я, выжимая кривую улыбку.
— Что случилось? – сразу перешла она к делу. – Я уже спать, честно говоря, собиралась, как ты позвонила. Что-то стряслось?
— Прости, — проговорила я, понимая, что на самом деле поступила странно – в позднее время позвонила той, которую в жизни видела меньше пяти раз. А еще и о своих горестях собралась ей рассказывать. Я реально идиотка.
Грустно усмехнувшись, я откинулась на подголовник и положила руки на руль.
— Знаешь, я дружу с Аленкой много лет. Очень много лет, на самом деле. Но я понятия не имею, почему позвонила именно тебе.
— Что-то произошло? – осторожно спросила Настя.
— Да, — просто ответила я. – Надя переезжает.
— Переезжает? Куда? К тебе? – не поняла Настя.
— Если бы, — усмехнулась я, сжимая руль крепче. – В Питер.
— Оу, — протянула девушка, удивленно поднимая брови. – А ты…
— А я нет, — прервала я ее, улыбаясь больной улыбкой. – Она – да. А я – нет. Она едет туда без меня. Потому что у нее нет ко мне таких сильных чувств, чтобы решила связать со мной свою жизнь.
— Это… Это жестко, — проговорила Настя, поворачиваясь корпусом ко мне.
— И я не знаю, что мне делать, — вздохнула я и закрыла глаза. – Я идиотка. Права была Аленка получается. Я влюбилась в натуралку, которой я нахер не сдалась. А еще я сижу и вываливаю все это на тебя, потому что у меня кишка тонка рассказать обо всем своей подруге, которая заранее знала, чем все это закончится. Высший пилотаж, — я покачала головой и открыла глаза, уставившись на горящую подъездную лампу.
— Ты не виновата, что влюбилась, — спустя минуту тишины проговорила Настя. – Это… Это просто случается, мы не контролируем, в кого нам влюбляться, а в кого нет.
— Да, не контролируем. Но если бы я послушала ее тогда, может, не было бы так больно сейчас.
— То есть ты хочешь сказать, что если бы знала, чем все это закончится, то ни за что не подошла бы к ней? – спросила Настя, а в ее голосе я услышала искренний интерес.
— Честно? – чуть повернув голову, спросила я. Девушка кивнула, ожидая ответ. – Все равно бы подошла. Даже если бы знала, что в итоге она уйдет от меня.
— О чем и речь, — снова кивнула Настя. – Грош цена той любви, которая устраивает только при хорошем исходе. Какое-то время у вас все было хорошо. И ты была счастлива. Это самое главное. В любви ценность в моменте, а не результате.
— Да, но… Черт, — я потерла лицо, отгоняя непрошеные слезы. – Я так надеялась, что она полюбит меня. Хотя бы в половину, как я, хотя бы на треть! Мне бы этого хватило. Но не так, что… Блин. А, может, она передумает? Есть же хоть один крошечный шанс? Ну, хоть самый мизерный? – я с надеждой посмотрела на нее.
— Я…Я не могу ответить тебе на этот вопрос, — покачала головой Настя, смущенно улыбаясь.
— Жаль. А так все хорошо начиналось, — вздохнула я.
— Но я точно знаю одно, — проговорила девушка, и я снова посмотрела на нее. – Можно и нужно бороться за того, кто тебя любит. Но не за то, чтобы тебя полюбили. Ты не виновата в том, что влюбилась в нее. Также как и не виновата в том, что она не смогла ответить тебе тем же. Так просто… Так просто случается.
— И что мне теперь делать? Просто отпустить ее? Сделать вид, что между нами ничего не было? – снова в беспомощности посмотрела я на Настю.
— Когда она уезжает?
— Точно не знаю, — пожала я плечами. – Но с января она должна уже быть в Питере. Наверное, после Нового года. Или перед ним. Не знаю.
— В любом случае, я думаю, что ты можешь провести эти последние дни с ней. Не для того, чтобы убедить ее остаться или… позвать тебя с собой, а для того, чтобы в конце отпустить свою любовь. Возьми тот максимум, что она сможет тебе дать. Потому что потом будешь жалеть, что не оставила себе хотя бы это.
Я снова посмотрела на лампу, которая начала моргать, и вздохнула. Мне нужно было подумать об этом.
***
На следующий день Машка позвонила мне в полдень, спрашивая, не хочу ли я пойти на праздник с ними. С ними – это с ней и с Илюшей. Да-да, голубчики все-таки сделали шаги навстречу друг другу и теперь находились в стадии конфетно-букетного периода.
Смотреть на них, мило воркующих, у меня не было желания. Да и веселиться тоже. Я хотела заставить Авдееву остаться или забрать с собой меня. Но ни один, ни другой вариант не был возможен. Поэтому я сослалась на недомогание и сказала, что останусь дома.
Но сама вместо этого собралась и поехала к Авдеевой, чтобы наверняка застать ее дома. Я больше не могла ждать или думать. Я делала это всю ночь напролет и все сегодняшнее утро, поэтому смысла оттягивать момент разговора уже не было. Она скоро уедет, и время играло не на моей стороне.
Выключив магнитолу, так как в моем плейлисте преимущественно были «сопли», я добралась по заснеженным и нечищеным улицам до дома Авдеевой, дважды чуть не застряв по дороге, и припарковалась. Вздохнула, собираясь с силами, и вышла из машины.
Она уже собиралась на корпоратив. Потому что на голове у нее было полотенце, на лице – маска, а сама женщина щеголяла в халате.
— Слава? – она удивилась моему появлению. Искренне. Наверное, думала, что я буду теперь избегать ее до самого отъезда.
— Привет, — выдохнула я, глядя на абсолютно домашний ее вид.
За все месяцы, что мы были вместе, я ни разу не видела ее такой. Такой… настоящей. Обычной. Обычной домашней женщиной на выходном. Такой естественной. Ранимой… Слабой. Я, наверное, запомню ее именно такой. Не властной и сильной, не решительной и циничной, а такой. Стоящей в халате, полотенце и в тапочках с помпонами. Тапочках, которые все время меня бесили.
— Я могу войти? Мне нужно тебе кое-что сказать, — проговорила я и, увидев на лице Авдеевой какое-то сомнение, добавила. – Не бойся, уговаривать тебя остаться или передумать насчет нас я не стану.
— Я и не думала об этом, — ответила она, явно слукавив. Но это уже неважно. – Заходи, конечно. Что-то случилось?