— Так возьмите Славу в помощники! – неожиданно для всех, а особенно для меня, заявила бабуля. – Она вам в два счета все сделает. Да, Слав?
— Эм-м-м… — я искренне растерялась и не знала, что ответить.
— Да я думаю, поди справимся, — Юрий Иванович закрыл дверь багажника и посмотрел на дочь. – Да, Настен?
— Наверное, — неуверенно улыбнулась девушка. – Днем я могу содрать обои, а по вечерам будем клеить.
— Ну, если нужно, я в принципе могу помочь… — пробормотала я, почесывая затылок. Кто меня за язык тянул вообще? Мне что, заняться нечем? Мне вообще работу надо искать!
— Да как-то неудобно, — проговорил мужчина, а Настя кивнула, соглашаясь с ним.
— Неудобно спать на потолке, а это – очень удобно, — ответила за меня бабуля. – Слава очень быстро и качественно все делает. Поверьте.
— А по цене? – спросил Юрий Иванович, переведя взгляд на меня.
Я вытаращилась на него, не имея понятия, что ответить.
— Какой цене? – возмутилась бабуля. – По дружбе же! Вы вон ей дворники дарите, а она вам помогает. Жизнь – она ведь такая, никогда не знаешь, чья помощь может понадобиться.
— Ну, тогда договоримся, – усмехнулся мужчина. — Если ты не против, конечно. Раз уж такая реклама пошла.
— Да в общем-то… — начала лепетать я, совершенно не понимая, как разговор обернулся таким образом, что я подписалась на еще один ремонт.
— Она согласна, — ответила за меня бабуля, кивая. – Созвонитесь потом, договоритесь о времени и дне. А Настя может и к Славке прийти, ей помочь.
— Да у меня там помогать-то не с чем. Обоев старых один слой, стены ровные, — проговорила я, мотнув головой. – Я сама справлюсь.
— Ну, еще лучше, — снова кивнула бабуля. – Так, поехали, дорогая моя, у меня сериал скоро начнется. Да и холодно тут стоять на морозе. У меня фикус мерзнет, — проговорила бабушка и посмотрела на Настю с ее отцом. – Приятно было познакомиться с вами.
— Взаимно, — ответили они в один голос, кивая.
Бабуля полезла в машину, а я осталась стоять рядом.
— Ну, тогда… Созвонимся? – пробормотала я, глядя на Настю.
— Хорошо, — улыбнулась девушка.
— До свиданья, — кивнула я Юрию Ивановичу.
— Хорошей дороги, — ответил он, и мы все расселись по машинам.
***
— Бабуль, что это было? – спросила я, когда мы выехали с парковки. – Ты зачем насоветовала меня им? Я же не ремонтная бригада.
— Людям надо помогать. Настя мне вон как с фикусом помогла. Все рассказала, показала. А ее отец тебе потом будет скидки делать. Твоя старушка же ломается постоянно, — пожав плечами, ответила бабушка. И словно в подтверждение ее слов, в этот же момент сам по себе открылся бардачок.
Я закатила глаза и, протянув руку, захлопнула его. Три раза.
— Просто как-то неудобно. Я ведь почти не знаю Настю… — пробормотала я, глядя в зеркало заднего вида, где то и дело появлялся синий «Хендай».
— Как это не знаешь? Ты же сказала, что вы подруги? – удивилась бабушка.
— К-когда я это говорила? – я вытаращилась на бабулю, когда мы встали на светофоре. – Я просто сказала, что мы знакомы! Это не одно и то же.
— Да? А мне послышалось, что вы подруги, — ответила она, глядя перед собой. – Ну, значит, будет повод стать ими. Совместный труд – он объединяет.
— Просто отлично, — пробурчала я себе под нос и надавила на газ, срываясь с места.
***
Тем же вечером я сидела на кухне, глядя на одну ободранную стену и размышляя, как я докатилась до такой жизни, что меня действительно радует перспектива смены обоев в кухне. Я понимала, что и сознательно, и подсознательно я просто ищу варианты, как себя отвлечь, чтобы не думать об Авдеевой. Я даже заставила удалить себя все фотки. Кроме одной. Я оставила ту, на которой мы были вместе. Я сделала ее, проснувшись как-то утром раньше нее. Женщина лежала рядом со мной, ее красивый рот был слегка приоткрыт, и в кадре виднелось ее обнаженное плечо. Она была на этом фото такой настоящей. Ранимой, нежной, естественной. Совершенно не стервозной и не жесткой, какой она была в жизни. Мне казалось, никто ее не знал, как я. Даже ее бывший супруг-альфонс не знал ее настолько, насколько знала я. Почему-то я была твердо в этом убеждена. И я скучала по ней. Искренне скучала. По нашим разговорам, по ее прикосновениям. По ее запаху.
Особенно я поняла это буквально пару дней назад. Когда в магазине мимо меня прошла какая-то женщина, которая, очевидно, пользовалась теми же духами. И, почувствовав их, я чуть не разревелась. Меня буквально выворачивало изнутри, разрывало пополам, настолько этот запах был уже где-то в моем ДНК, тек по моим венам, был частью меня самой. Пришлось уйти из магазина, так и не купив ничего, так как я просто не могла вынести присутствия этого аромата. Он причинял мне боль, заставляя оживать воспоминания. В тот же вечер я и удалила все фото, оставив себе только одну. С ней я расстаться не могла.
И теперь я могла только надеяться, что этот ремонт и поклейка обоев дома и у Насти смогут меня отвлечь и хотя бы немного снизить тот градус боли, что я испытывала. Ведь, находясь в окружении других людей, я забывалась. А оставаясь наедине с собой, память снова и снова убивала меня.
***
Через три дня она позвонила. Нет, не Авдеева, конечно, Настя. Спросила, не передумала ли я и есть ли у меня время. Выяснилось, что они с отцом уже успели снять старые обои и он даже уже выровнял стены. Оставалось только поклеить новые.
Я уже закончила со своей кухней, управившись за два дня, так как занималась по факту только этим. Поэтому я согласилась приехать по уже знакомому адресу и помочь все закончить.
***
Когда я вошла в квартиру, в нос ударил какой-то запах. Как выяснилось, отец еще умудрился побелить потолок в комнате, а также подкрасить дверные косяки. Комната , в которой делали ремонт, была почти пустая. Стены были ровные и белые.
На полу стоял таз, а рядом лежали рулоны и валики с кисточками.
— Ну, с чего начнем? – спросила Настя, стоя посреди всего этого бардака в джинсовых шортах и короткой футболке, которая даже живот ее не прикрывала.
— Эм… Мне нужно переодеться, — проговорила я, видя, что вся одежда девушки в краске и штукатурке.
— А, конечно, — Настя указала рукой в сторону ванной. – Вон там можешь переодеться, вещи тоже там оставь.
Я кивнула и направилась в ванную комнату. Стянула с себя штаны и свитер, оставшись в старой футболке, которую специально и надела. Достала из рюкзака такие же старые и в мелкую дырочку спортивные штаны. Когда я была готова, вышла в коридор и посмотрела на себя. В принципе, мы с Настей походили на разнорабочих. Мои штаны еще с давних времен были также «украшены» россыпью капель краски, а «система вентиляции» на футболке позволяла телу дышать. Я стянула волосы в хвост и вернулась в комнату, где Настя, сидя по-турецки прямо на полу, читала инструкцию на пачке клея.
— Ну, я готова, — сунув руки в штаны, я осмотрелась. Было как-то неловко. Мы с Настей хоть и были знакомы достаточно давно, но непринужденных бесед у нас как-то не было. Я плакалась ей на Авдееву, делилась своими переживаниями, вываливала ей истории о несправедливостях жизни, но… Находиться с девушкой вдвоем в замкнутом пространстве… Это было что-то новое и не слишком комфортное для меня. Но Настя, казалось, не чувствовала себя неловко. Она подняла на меня взгляд и улыбнулась.
— Я прочитала инструкцию, как разводить клей, — гордо сказала она, протягивая мне пачку с сухим раствором.
— Так, — кивнула я, забирая у нее клей и разворачивая его обратной стороной, чтобы тоже ознакомиться. – Что нужно с ним делать? Какие пропорции?
— Понятия не имею, я ничего не поняла, — рассмеялась девушка, вставая. – Для меня это все, как на китайском.
— Ну, давай посмотрим, — усмехнулась я, начиная читать инструкцию.
***
— Вот так, да. Еще. Да. Сильнее. Быстрее.
Я сидела рядом с Настей и смотрела, как она размешивает клей в тазике. Девушка сама вызвалась помогать, поэтому я спокойно отдала ей палку и следила, чтобы она тщательно размешивала содержимое.