Я ждала, что она что-то ответит. Что-то скажет, внесет какую-то ясность. Но вместе этого я услышала откуда-то сбоку:
— Здравствуй, Слава.
Тамара Николаевна стояла у входа в комнату и смотрела на меня. А я начала краснеть. Удивительно быстро краснеть. Я буквально ощущала, как горят мои уши.
— Добрый. День. Тамара. Николаевна, — толчками выдавливая из себя слова, проговорила я, думая только о том, как бы не свалиться в обморок прямо в прихожей.
— Настенька, я пойду пожалуй, мне еще в магазин надо зайти, там «синеглазку» завезли, возьму немного… — ее бабуля подошла ко мне, улыбаясь, обулась, накинула на себя плащик и, открыв дверь, упорхнула, словно ее и не было, оставив нас с Настей наедине.
— Неловко вышло, — я первая нарушила молчание и криво улыбнулась. Но Настино лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. – Слушай, не думай, что твоя бабуля будет против, что… Ну, она нормально относится…
— Я знаю, — спокойно кивнула Настя. – До твоего феерического появления я как раз обо всем ей рассказала.
— О, ну тогда нормально, — кивнула я. – По крайней мере теперь стыдно только мне, — пожав плечами я снова усмехнулась. Настя оперлась лопатками о стену и сложила руки на груди, уставившись куда-то в пустоту.
Я сглотнула и сделала шаг к ней.
— Насть? Ты… Ты слышала, что я тебе сказала? Я… Я говорила серьезно. Ты мне… нравишься.
Настино лицо наконец поменяло свое выражение. Оно чуть исказилось, как от зубной боли.
— Почему? – тихо произнесла она.
— Что «почему»? – через секунду спросила я, понимая, что не уверена, о чем именно она спрашивает.
— Почему именно сейчас? Почему, стоило появиться какому-то человеку, ты неожиданно решила, что я тебе нравлюсь? – она перевела взгляд на меня, но было невозможно разобрать эмоции в нем.
— Ну… Потому что… Я не знаю, почему, — вздохнув, ответила я. Ну, не говорить же ей правду, что я настолько тупая, что разобралась во всем, только когда появилась угроза ее потерять. – Да и разве это важно? Ведь я…
— С самого первого дня, — прервала меня Настя, глядя в ту же невидимую точку. – С самой первой встречи я не могла думать ни о ком, кроме тебя. И ты прекрасно знаешь, что это такое. Ты тоже не могла думать ни о ком, кроме своей Нади, — грустный смешок скривил ее губы, а я поморщилась. – И я поняла, что не могу рассчитывать ни на что, кроме как на дружбу. Потому что в твоей жизни все крутилось вокруг этой женщины. Буквально все. А когда она ушла, я подумала… — Настя чуть сдвинула брови, словно сосредотачиваясь на воспоминаниях, — что… может, когда-нибудь… Ты посмотришь на меня как-то иначе. Ты напоминала мне раненую птицу, которой сломали крылья. И я пыталась, пыталась тебе помочь. Показать, что жизнь на этом не заканчивается. Что есть вокруг другие, те, кто будет тебя ценить, принимать, такую, какая ты есть. Но все равно весь твой мир оставался зацикленным на ней. И когда я решила все же рискнуть и… попробовать что-то сделать, ты четко дала понять, что тебя это не интересует. И стало ясно, что ты никогда не посмотришь на меня иначе, не как на друга. Потому что ты все еще живешь там, в прошлом. С женщиной, которая… Извини, но которая просто тобой пользовалась. И сейчас твои слова о том, что я тебе нравлюсь… Я… Я не верю тебе, — пожала она плечами и посмотрела мне в глаза. – Ты просто боишься остаться одна. Остаться наедине со своим прошлым. Потому что знаешь, что если в моей жизни появится кто-то еще, ты перестанешь быть центром моего внимания.
Я сжала челюсть и опустила взгляд. Конечно, я боялась перестать быть центром. Конечно, я не хотела ее терять. Но не потому что боялась одиночества. А потому что боялась остаться без нее.
— Почему ты мне не веришь? – удивительно спокойным голосом проговорила я.
— Знаешь, мы с тобой ровесники, но мы… Ты еще будто ребенок. Тебе все еще присущ максимализм, у тебя все должно быть на грани фола. Ты ведь… Ты ведь даже не замечала того, что происходило. Пока не появился кто-то третий.
Она подошла ко мне. Близко. Я снова почувствовала этот запах чистоты и свежести. Настя заставила меня посмотреть ей в глаза:
— Ты прекрасный человек, Слав. Но тебе нужно повзрослеть. Пойми одну простую вещь. Я никогда не буду пытаться заменить кого-то, занять чье-то место. Я или единственная, или не твоя. А твое сердце занято. И я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что она не была той самой историей всей жизни, она была лишь опытом. Больным, горьким, но опытом. Который научил тебя чему-то, заставил стать сильнее. И когда-нибудь ты сможешь открыть свое сердце другому человеку, который непременно оценит все то замечательное, что в тебе есть. И который все твои недостатки примет как достоинства.
— Но это будешь не ты, — больше утвердительно, чем вопросительно проговорила я, опуская взгляд.
— Я просто устала, Слав. Я думала, что смогу, но поняла, что занять чье-то место невозможно, пока человек сам этого не захочет.
— Но я не думаю о ней! – попыталась запротестовать я.
— Может и не думаешь, — кивнула Настя. – Но ты не готова. Ты просто не готова пойти дальше. Не сейчас. Невозможно одними отношениями перекрыть другие. Одним человеком залечить раны, нанесенные другим. К сожалению, я тоже не сразу это поняла.
Мы постояли в тишине несколько минут, хотя мне казалось, что прошла вечность. Наконец, я нашла в себе силы заговорить.
— Так… Ты мне отказываешь?
— Отказываю? – грустно усмехнулась Настя. – Ты мне ничего не предлагала, Слав. Ты просто подумала, что я тебе нужна, что я тебе нравлюсь, что ты должна что-то сделать, чтобы не дать мне уйти куда-то. Но я не собираюсь уходить. Мы можем также дружить и общаться. Просто тебе нужно разобраться в самой себе, вот и все.
Я поняла, что у меня начало щипать глаза. Я не хотела устраивать сцен, поэтому, все также не поднимая головы, кивнула. Шмыгнула носом и кивнула еще раз.
— Я поняла тебя.
Развернувшись, я открыла замок.
— Слав, пожалуйста, — она схватила меня за рукав и потянула на себя. Я вывернула руку и обернулась, улыбаясь.
— Все нормально, Насть. Ты… Ты права. Ты во всем права. Мне просто нужно вырасти, — еще раз кивнув, я открыла дверь и быстрыми шагами спустилась вниз.
========== ГЛАВА 29 ==========
Декабрь засыпал наш город пушистым снегом. На улице стоял стабильный мороз, а я, сидя в своей кухне с горячим чаем перед экраном ноутбука, поражалась, как может измениться жизнь человека за сравнительно небольшое время.
Год назад я была по уши влюблена в женщину, которая не оставила ничего живого во мне. Разрушила, разворотила, раскурочила мою душу после нескольких месяцев странных, но все-таки отношений. А сейчас я сидела одна, полностью опустошенная, но из-за той, с которой у меня вообще ничего не было. И я не могла даже сравнивать эти ощущения. Напротив, ситуация, что произошла с Настей, дала мне понять, что то, что я испытывала к Авдеевой, было, безусловно, сильными чувствами. Но они были сложены из чего-то поверхностного. То, что казалось вечной любовью – оказалось влечением и страстью. То, что было принятием, оказалось борьбой с обществом и стереотипом о том, что такие женщины, как она – недоступны. Я поняла, что за эти месяцы, что я провела с Надей, я так и не узнала ее. Ее настоящую. Ее, как человека. Было ее тело, ее внешность, ее властность и жесткость. Мне хотелось приручить ее, сломать, сделать под себя, чтобы она приняла меня и себя, наши отношения. Чтобы она кричала на весь мир, что принадлежит мне. Она была красивым трофеем, которым, стыдно признаться, но я хотела перед всеми хвастаться. А то, что было внутри нее, меня, по всей видимости, не слишком волновало. Все уходило на задний план, стоило ей оголить часть своего тела. Мы могли бы построить что-то с Надей, я уверена. Но мне нужно было повзрослеть, а ей просто принять то, что происходило между нами. И ни одна из нас не сделала этого. Я могла бы поехать за ней и доказать, что достойна быть рядом. Могла бы позвонить и напомнить о себе. Могла бы попытаться. Но я сама выбрала роль жертвы – брошенной и обиженной. И теперь все так, как есть. А Настя… Настя сказала мне все честно. И я была ей за это безумно благодарна. Ведь именно ее слова заставили меня задуматься и переосмыслить свою жизнь.