Ритм движений почти обогнал беспорядочные удары сердец. Шлепки голой кожи друг о друга – существует ли более развратный звук?
Первым срывается Тсуна, с низким гортанным стоном срываясь в нирвану. За ним, негромко матерясь – Занзас. Так сказать, в своём репертуаре. Он даже не думает отстраняться, и сперма выплёскивается внутрь, заставляя возмущённо выругаться Саваду. Не способный вырваться, мужчина обречённо утыкается лицом в подушку, а когда становится нечем дышать, оборачивается. С укором глядит на самодовольного мерзавца.
- Скотина, – произносит осипшим от стонов и возмущения голосом.
В остатке вязкой пелены оргазма всё продолжает восприниматься немного иначе, но это быстро проходит, заодно в полной мере возвращая все ощущения от секса без смазки.
Занзас опускается рядом, тоже возвращаясь из своеобразной нирваны. Тсуна хочет было лечь на спину, но, едва опустив на кровать задницу, шипит, перевернувшись обратно на живот.
- Ты хоть когда-нибудь пользуешься презервативами? – хмуро спрашивает.
Тот презрительно фыркает, но затем соизволяет пояснить:
- Вряд ли ты кроме Киоко ещё с кем-то перепихнулся, а вы оба здоровы, я – тем более. С остальными бабами – естественно пользуюсь.
- А смазкой? – Тсуна кисло перекривился.
- Я не гомик, – последовал категоричный ответ.
Савада закатил глаза, поднимаясь. С кряхтением отправившись в ванную, он старался не замечать, как по внутренней стороне бёдер что-то течёт…
Занзас не стал его останавливать, они оба понимали – время не ждёт. Но, недобро прищурив веки, он слез с постели, включая чужой, забытый ноутбук. Имелось в нем кое-что оч-чень интересное.
Ч-2.5
Повесив сумку на плечо, Каору, не дожидаясь друзей, целеустремлённо шла в школу. Она частенько приходила, а точнее – приползала, не выспавшись, так как последнее время вела ночной образ жизни. Емитсу попытался отучить внучку, но безрезультатно – он сдался после того, когда обнаружил в своей машине пару выпущенных на волю, почти не ядовитых пауков.
Первым намечалась математика. Предмет никогда не давался Каору, сколько бы усилий она не прилагала. Бессильным оказался даже Реборн – от пинков девчонка в своё время научилась уворачиваться, бомбы – тушить, и в случае чрезвычайной опасности удирать к Кее.
Хотя Реборна, кажется, ситуация забавляла больше, чем удручала. Он иногда бормотал себе под нос, что хоть что-то от отца досталось – осталось узнать, чем подсобила мать. О самих родителях дома почти не говорили, а на попытки что-нибудь разузнать не реагировали: Реборн недоуменно пожимал плечами, хотя что с него взять, он же не намного старше Киоко, соответственно и её родителей помнит смутно, Нана чуть хмурилась и неуловимо переводила разговор на другую тему – так что потом и не вспомнишь, с чего начали, Емитсу тут же вспоминал про неотложные дела, а дядя Кея резко переставал с ней «молчать» и в компании с Хибертом отправлялся высоко на крышу – туда девчонке лазить не разрешали, да и не получалось. И почему она такая низкая?
Тихо вздохнув, Каору издалека разглядела здание школы. Неожиданно на её плечо села жёлтая птица.
- Хиберт-чан, – девчонка пощекотала того под клювом. – Извини, но ты не можешь пойти со мной сейчас, а то нас как в прошлый раз отругают. Ты же чуть не отгрыз ухо Утару.
Тот несогласно «теренькнул», перемещаясь поближе к шее. Поведя плечом, Каору засмеялась и прогнала питомца.
- Давай, кыш, дядя Кея, наверное, давно тебя ждёт.
Тогда птичка всё-таки улетела. Впрочем, летела недолго, всего лишь за соседний дом. Там приземлилась на веранду одного нежилого дома, где сонно зевал Хибари. Хиберт сел на протянутую руку, и они с Кеей долго смотрели друг другу в глаза. Разрывая контакт, мафиози позвонил Реборну:
- Как обычно. Ничего подозрительного.
- Тогда возвращайся.
Был самый обычный день. У ворот Каору встретилась с Рётой, Утаро и Юной, немного поболтала с ними, после звонка вместе с Утаро направившись в свой класс – к сожалению, в этот раз только их двоих распределили в один. После математики настал черёд английского. На школьном дворе младшеклашки затеяли игру в бандитов и супергероев.
Ч-2.6
Через пару часов ей исполнится тринадцать, и она считает, что имеет полное право всё знать. Восемь лет. Подумать только, восемь лет не общаться с самыми близкими ей людьми. Это уже выходит за грани нормы.
Каору, несмотря на уговоры Юны, никого не приглашает на День рождения, отказывается от семейного праздника, зато тянет Хибари на чердак, и они долго-долго молчат вдвоём. Даже Реборн или Рёта не посмели бы прервать их уединения, если бы они сейчас были здесь. Кстати, Реборн опять в очередной сессии – это, словно проклятие, настигало его в каждый День рождения девчонки.
Ближе к вечеру Кея безмолвно поднялся, и шатенка вздохнула – кажется, она и в этот раз не получит ответов. Однако Кея достал из какого-то Ками забытого шкафа клочок бумаги и шариковую ручку. Протянул их воспитаннице:
- Пиши.
- Что писать? – не поняла Каору.
- Что хочешь, то и пиши. Им. Я передам.
Она вздохнула. Потом собралась с мыслями и, положив листок на деревянный пол, начала выводить на кандзи:
«Дорогие мама с папой, если вы не приедете, я попрошу Реборна меня пристрелить. И попрошу очень убедительно. Настолько убедительно, что он наверняка согласится.
С любовью, Каору».
Дописав, отдала записку Кее и, понимая, что большего ждать не стоит, спустилась вниз.
А Хибари, привязывая письмо к лапе Хиберта, пустился в размышления о том, как будет объяснять случившееся Реборну.
*
Над Варийским особняком громко и раздражающе теренькала жёлтая птица. Внешне она походила на цыплёнка, но Бельфегор точно знал: без дополнительного пинка куры не летают. Потому он решил проверить свою гипотезу, метнув из открытого окна в птицу канцелярский нож. Птица увернулась, и Бельфегор совсем не заметил, как немного увлёкся, достав из верхнего ящика стола пару десятков оставленных там на всякий случай кухонных ножей.
Скуалло, конечно, периодически делился с Занзасом своими подозрениями насчёт личности похитителя столовых приборов из общей кухни, однако босс только пожимал плечами, запуская очередным стаканом в коммандера, и велел разбираться с дефицитом самому. Исчез ящик ножей – купи два… В общем-то Занзас считал, что каждый имеет право на свои тараканы, если они не мешают лично ему.
Хиберт, а жёлтым засланцем оказался именно он, ловко перелетал с места на место, не давая попасть в себя метательным снарядам. Решив понаглеть, он залетел через единственное открытое окно и двери в коридор. Бельфегор даже на секунду застыл от неожиданности и, принимая вызов, метнулся за нахальной несостоявшейся курицей туда же.
Проводив сэмпая взглядом, Фран задумчиво покивал самому себе и отправился следом. А Хиберт, за прошедшие года не раз бывающий в особняке, приблизительно помнил нужные коридоры и целеустремлённо летел вперёд. К счастью, в кабинете Занзаса двери постоянно приоткрыты – совсем маленькая щель, но птице удалось проскочить.
Занзас, вальяжно развалившись в кресле, попивал скотч. В соседней комнате спал Тсуна – пару часов назад он просто пришёл в комнату и отрубился до начала прелюдии – поэтому, когда в помещении появился Бельфегор, затем вплыл Фран, а с ними за компанию приплёлся Скуало, намеревавшийся уточнить кое-что у босса, мафиози пригвоздил подчинённых убийственным взглядом. Суперби предупреждению не внял, поэтому Занзас, недолго думая, запустил в него стаканом. Ску быстро поклонился и отскочил в сторону – стакан разбился как раз там, где секунду назад пребывала его голова.