Но Тсуна уже не слышал. Он увидел «ту самую» местность одного из районов Токио и, взяв со стола нужную фотографию, приложил её к поверхности экрана. Установка затарахтела ещё сильнее, а электронный голос попросил ввести координаты. Это уже сделал старик, и тогда Тсуна, зажмурившись, словно перед прыжком с парашютом, без разгона прыгнул внутрь кольца.
Его проводил долгий взгляд профессора. Испуганный, ошеломлённый и совершенно восхищённый.
*
Переступив «грань», Тсуна тут же споткнулся и проехался по земле носом. Приподнявшись, на всякий случай сделал кувырок и замер, прислушиваясь. Осознав, что находится не в центре Токио, а в лучшем случае на его «задворках», Савада сверился с прихваченным навигатором и вызвал верных Вонголе людей – тех самых «разведчиков» Занзаса.
Через пару часов он уже ехал в машине с тонированными стёклами к нужному месту. Авто остановилось близ какого-то трёхэтажного отеля, и Тсуна кивнул подчинённым, чтобы те при необходимости его перестраховали. В тот момент он искренне пожалел, что не взял с собой Ямамото – в такой ситуации тот оказался бы незаменимым помощником.
Навигатор мигал и указывал на третий этаж. Савада цепким взглядом осмотрел окрестности и нашёл единственно верное решение – вскарабкаться по балконам. Не изысканно, зато эффективно и занимает мало времени. В подавляющем большинстве окон свет ещё затушен, и Тсуна, окончательно определившись с нужной комнатой, точно проворный хищник, уцепился за балкон второго этажа…
*
Расправившись с людьми в одной комнате, Тсуна хотел выйти в коридор, но его опередили. Оттуда послышались несколько приглушенных выстрелов, а затем дверь открылась, впуская оставленных «разведчиков». Вот они, в отличие от большинства подчинённых Савады, действительно напоминали ниндзя, следующих правилу: «Хороший враг – мёртвый враг».
- Я просил меня подстраховать, – с укором напомнил Тсуна.
Облачённый в чёрный обтягивающий с головы до пят костюм человек покорно склонил голову, якобы готовый пожертвовать ею за свою вину. Ещё один «ниндзя» рядом сделал то же самое. Саваде оставалось только махнуть рукой и зайти в помещение, в котором предположительно находилась его дочь.
Это была вторая зала. Джину связали по рукам и ногам, а рот заткнули кляпом. Тсуна последний вытянул, а затем разрезал ножом верёвки. Девчонка держалась молодцом и, почти врезав предполагаемому перепохитителю по зубам, рванула вперёд. От неожиданности Савада даже дал ей сделать пару шагов, но затем цепко перехватил за талию, а один из «ниндзя» крепко прижал платок, смоченный соответствующим веществом, ко рту и носу Каору. Через минуту та обвисла на руках без сознания.
Савада кивнул подчинённому, и они отправились назад в машину. Следовало поторопиться, пока кто-нибудь из персонала, идя утром на работу, не обнаружил две идеально круглые дырки в соседних окнах.
*
Очнулась Каору, когда они уже подъезжали к дому. Сперва притворилась спящей, но едва «ниндзя» отворял дверцу машины, выскочила наружу, бросившись к Емитсу с Наной. Добежала до стоящей у порога бабушки и облегчённо разревелась в её объятиях. Та тоже украдкой вытирала слёзы.
Савада тихо переговорил с подчинёнными и отпустил их восвояси, чтобы однажды в критической ситуации вызвать снова.
Дождавшись, пока ненужная более машина скроется из виду, Тсуна подошёл ближе. В последние годы они виделись крайне редко.
- Охайо, окаасан*, – мягко улыбнулся.
За его спиной лениво выползали из-за горизонта первые лучи утреннего солнца.
*Привет, мама.
Ч-3.3
Война, а скорее мелкая раздражающая войнушка, закончилась так же внезапно, как и началась. Гокудера прекрасный стратег, а Вонгола в принципе могла обрубить «несогласным» концы в любой момент. Именно из-за Тсуны всё продолжалось настолько долго.
Представление Джорджины протекло без особых проблем: шаловливая, честная девчушка пришлась головорезам по вкусу. Хотя и недовольные нашлись, но Занзас мгновенно заткнул возмущённых, за что заслужил почти щенячью любовь Каору.
От встречи с элегантной, изысканной матерью девчонка пришла в восторг, и они часто непринуждённо болтали, а ведь казалось, с тринадцатилетней девчонкой взрослым поговорить особо не о чём.
Воссоединение, несмотря на довольно долгую разлуку, прошло безболезненно: Мукуро снял иллюзию, наложенную на внешность, вдобавок вовремя пожаловал Реборн и сгладились последние шероховатости.
Поначалу во многое верилось с трудом: кольца, мафия, аркобалено, Одиннадцатая. Реборн – совершеннолетний, к тому же посаженый отец, дядя Кея – киллер-профи, друг семьи Ямамото – не просто съехавший с катушек бейсболист, а мастер кендо… но верить пришлось, ведь доказательства налицо. В какой-то мере Джорджине повезло с возрастом: тринадцать – самое время для перемен.
Однако некая проблема всё же имела место быть: Тсуна категорически отказывался сообщать дочери, с кем на самом деле спит. Первые два месяца недоговорённость ощущалась не так остро: Джина училась этикету, кендо и прочему, поэтому постоянно где-то пропадала. Однако девчонка отличалась вдумчивостью, а гиперинтуиция доставалась не за просто так. И настал период внимательных пытливых взглядов.
Занзас был бескомпромиссным, жёстким и даже жестоким, но всё равно очень классным. А папа… папа просто очень добрый и не очень подходит для главы преступной организации – ну, по скромному мнению Джины. Папа часто щадит врагов – вон, целых пять лет протянул. И как только Реборн позволил? Отец, конечно, спас её, но даже тогда он выглядел таким безобидным и беззащитным. Удивительно, почему столько кровожадного народа его слушается?
Босс Варии намного лучше подошёл бы на эту роль – опять же, как считала Джина. Постепенно она начала замечать обмен взглядами между этими двумя, касания, которых, в принципе, быть не должно, и улыбки. Даже у Занзаса.
Девчонка рассказала о своих догадках матери – с каких-то пор они делились друг с другом своими секретами. Киоко тонко улыбнулась и мягко посоветовала дочери не брать в голову. Но Джине в определённой мере тоже было свойственно любопытство. Поэтому, не получив ответа, она обратилась к Кее и Реборну. Первый пожал плечами, второй многозначительно промолчал. Следующим на очереди намечался Ламбо, как самый младший, и остальные хранители. Те тоже ничего не ведали, и тогда Джина, недолго думая, обратилась к Занзасу.
Под благовидным предлогом напросилась в варийский особняк и нахально постучалась в кабинет босса. В глубине помещения что-то зашуршало, а затем дверь открылась, пропуская вперёд растрёпанного взъерошенного хозяина. Клочок перьев и всякой мишуры вперемешку с вороного цвета волосами на расстёгнутой рубашке смотрелся забавно.
- Занзас-сан, – обратилась Каору по-японски. – Я хочу с тобой поговорить. Можно? – и кивнула в сторону кабинета.
Секундное размышление, и Джину пропускают внутрь. За два месяца она не имела возможности сюда зайти, хотя хотелось ужасно. Почти спартанская обстановка обволакивала приятной атмосферой: никаких личных вещей, вместо них горы папок, документов, канцелярских принадлежностей. И самое интересное – массивная дверь из лакированного тёмного дерева. Едва приоткрытая, она, казалось, скрывала самые изуродованные трупы, древние скелеты и самые грязные тайны не только босса Варии или Варии в целом, а всей семьи. Это будоражило.
- Ну? – Занзас сел на рабочий стол.
- Понимаешь, – Каору помедлила, пытаясь почётче сформулировать вопрос. – Вы с папой друг друга недолюбливаете, да?