Запуск первого термоядерного реактора, мощности которого действительно хватит на обеспечение энергией целого города – без сомнений, лучшее событие века. Ситуация в мире становилась всё более напряжённой с каждым днём: мировые запасы нефти и газа истощались, а потребность в энергии возрастала в геометрической прогрессии. Физика топталась на месте ещё со времён Большого адронного коллайдера, так и не сумевшего найти новых частиц. Передовые страны вступили в технологическую борьбу, результат которой должен был определить, кто станет новым мировым лидером. Все взгляды сейчас были обращены на учёных, которые вот-вот должны были полностью освоить и поставить на служение человечеству термоядерный синтез – процесс слияния атомных ядер, тот самый, что происходит на Солнце и других звёздах.
Сергей подозревал, что реактор строился в большой спешке – точно так же, как было во времена гонки вооружений или соревнований за первенство в космическом пространстве. Технологии всегда шагают вперёд быстрее, чем развивается социально-нравственная сфера, и именно в этом заключается главная преграда на пути прогресса. Но даже в условиях жёсткой конкуренции соблюдались многочисленные правила и инструкции, и это внушало надежду, что люди всё-таки способны учиться на своих ошибках.
С этими мыслями Сергей вполуха слушал официальное патриотическое выступление министра энергетики, сидя сбоку в девятом ряду рядом со своим старым товарищем из Санкт-Петербурга. Друг, с которым его связывали годы обучения в физтехе, тоже не особенно вникал в смысл гладких мотивирующих речей, но отвлекали его вовсе не собственные мысли, а прокатившийся по залу слух, что где-то на балконе присутствует сам президент. Пытаясь сохранять внимательный вид, зрители то и дело оборачивались и крутили головами в поисках главы страны, женщины вертели в руках маленькие зеркальца, от которых по стенам плясали, отражая свет хрустальных люстр, зайчики. Сергей тоже посмотрел наверх, но кроме суровых на вид мужчин в форме, явно выполняющих роль телохранителей, так и не сумел никого разглядеть.
Официальная часть продолжалась, и народ, ожидающий, когда их поведут в другое здание для непосредственного запуска, благоговейно притих только во время одного выступления. После всех важных, торопливо убегающих со сцены господ, к микрофону под ручку подвели почтенного ветерана – физика-экспериментатора, инженера, изобретателя прочных, эффективно отражающих рентгеновские лучи цилиндров – одного из главных компонентов установки для получения термоядерной энергии. Его густые жёсткие брови стремились вверх, как у филина, а под очками с толстыми линзами сияли по-стариковски добрые глаза.
– Здравствуйте, здравствуйте! – искренне поприветствовал он всех собравшихся, – Все сегодня говорят мне: Борис Васильевич, вы спаситель человечества! Если бы не ваши иридиевые хольраумы, не было бы у нас управляемого термояда… Может, и не было бы, да. Но я не спаситель человечества, не супермен, как говорил мой прадед – был у них в прошлом такой герой. Я был простым молодым инженером, когда прочитал в одной статье про новый материал, успешно добываемый в небольших масштабах из метеоритов и астероидов. Моя группа тогда как раз работала над новыми методами полировки металлов для отражения рентгеновского излучения. И я подумал, что иридий как раз бы подошёл на роль корпуса для хольраума. Загорелся идеей, сделал свой проект, провёл расчёты, нарисовал чертежи. Прихожу к начальнику, говорю – новое слово в науке, осталось только воплотить. Но это оказалось главной трудностью. Надо мной тогда только посмеялись: смотрите, чего захотел, иридий ему подавай! Да нам никогда столько финансирования не получить, всё уходит в «Роскосмос», для их телескопов, которые уже разработаны и успешно функционируют! А у тебя ещё ничего не опробовано, не подтверждено. Куда лезешь, только из института выпустился! Ещё учиться и учиться, а не проекты выдвигать. Иди, говорят, работай пока со свинцом, и больше шансов будет, что хотя бы опытный образец соберут.
Но я-то знал, что свинец здесь совсем не подходит! Прошлый век – свинец! Я ещё в детский сад ходил, а его уже на золото заменили. Ходил к начальникам, к коллегам, в любой удобный момент снова и снова затевал этот свой разговор. Ответ всегда был один: нет, невозможно! Спустя три года я – наверное, надо признаться, – отчаялся. Занялся другими проектами, хотя в глубине души верил, что представится ещё мне счастливый шанс. И, в общем, дело шло неплохо. Получал премии, медали, награды. Даже до президентского ордена доработал. И вот выхожу я, значит, к главе государства, чтобы руку ему пожать, а в голове только одна мысль: «Скажи про иридий! Скажи про иридий!». И я сказал. Прямо там, в Кремле, на красной ковровой дорожке, пожал руку и говорю: «Господин президент, дайте мне материал – и я зажгу Солнце у нас на земле!». А он мне, улыбаясь: «Так пусть оно взойдёт над Россией!». Так и получилось. Я счастлив, что дожил до этого момента. Что продолжал в одиночку верить в невозможное! И Солнце, друзья, теперь у нас в кармане.