3-го сентября 1991 года из Милана доставили в Лод гроб с телом Городиша. Первую половину своего обещания он выполнил. Вернулся в Израиль.
Тайны секретных агентов
От автора
По вполне понятным причинам деятельность Мосада строго засекречена. В бронированных сейфах укрыты архивы, герои тайной войны обречены на вечное молчание. И если когда-нибудь подлинная история израильской разведки и будет написана, то очень не скоро.
Время от времени, однако, в печати появляются публикации, проливающие свет на дела «давно минувших дней». В какой-то степени они удовлетворяют наше любопытство, вполне естественное, если принять во внимание, что речь идет об одном из самых совершенных инструментов, созданных еврейским гением.
Пользовался я в работе над этой частью книги и красным трехтомником, изданным в Израиле около двадцати лет назад. Долгие годы он пылился на полке в доме моего приятеля, пока однажды по какому-то наитию я не взял его в руки. Это оказался сборник материалов, изданных министерством обороны под общим названием «Забытые дела». Тут были архивные документы, протоколы, показания очевидцев, газетные заметки, касающиеся событий, часто настолько неимоверных и фантастических, что они кажутся плодом воображения какого-нибудь потерявшего чувство меры литератора, издевающегося над здравым смыслом читателей.
Некоторые материалы я использовал, сохранив в неприкосновенности факты и события, ничего не приукрашивая и не сочиняя.
Большой Исер
На снимке в центре — Давид Бен-Гурион (1949)
Вечер в Эйлатском заливе. Огромный малиновый шар катится к горизонту. Загорелый моряк с белой курчавой бородкой привязывает яхту к причалу. Это — Ити Беери, один из лучших эйлатских лоцманов.
Сегодня Ити весь день сопровождает журналист. Он пишет книгу об израильской разведке и хочет, чтобы Ити рассказал ему все, что знает о своем отце — Исере Беери.
— Смотри, как это прекрасно, — говорит Ити, указывая на залив, утопающий в блеске закатного солнца. — Как можно говорить об ужасных вещах среди этого великолепия?
Но журналиста интересует совсем другое.
— Ты все еще ненавидишь Бен-Гуриона? — спрашивает он.
— Ненависть — не то слово, — усмехается Ити, не отрывая взгляда от янтарной глади воды. — Бен-Гурион уничтожил отца. Отдал его на растерзание. Меня в детстве называли сыном убийцы. Моя мать получила инфаркт…
Годами имя Исера Беери было окутано таинственным ореолом.
— А, это тот, кто приказал расстрелять Тубянского, — говорили о нем.
— Садист! — крикнул ему с трибуны кнессета Хаим Ландау.
Ити считает, что его отец был принесен в жертву политическим обстоятельствам.
«Отца, — утверждал он, — затравили, сделали козлом отпущения. Он был тихим, спокойным человеком, не искавшим ни славы, ни почестей. Но в нем было крайне развито чувство долга. И судить об отце следует по меркам того времени. Еврейское государство только рождалось, в муках и крови. В молодой стране, атакованной бессчетным количеством врагов, царили хаос и анархия. Не было еще армии. Не было военной разведки. Все это приходилось создавать в ходе борьбы за выживание.
Отец считал, что обязан быть непоколебимым. Каждое колебание могло оказаться роковым. Каждый просчет — решающим. И он взваливал на свою душу бремя невыносимых решений…»
После смерти отца Ити поселился в Эйлате.
— Не делай ничего такого, что могло бы повредить государству, — сказал ему отец перед смертью. Ити не забыл этот предсмертный завет и десятилетиями хранил молчание.
Трое сыновей у Ити. Старшего зовут Исер.
Лето 1948 года. Деревня Бейт-Джиз на пути в Иерусалим. Здесь расположились лагерем солдаты Пальмаха. Сегодня ночью — опять бой.
Многие ли доживут до утра?
В облупленной комнатке арабского дома двое: Меир Тубянский и Исер Беери. Офицер Хаганы, инженер-электрик, ответственный за военный лагерь «Шнеллер» в Иерусалиме, и начальник недавно созданной военной разведки.
— Я невиновен, — кричит Тубянский, высокий, худой, с аккуратным пробором на продолговатой, похожей на перевернутое яйцо, голове. Его маленькие выразительные глаза гневно сверкают.
Беери долго смотрит на него. Потом произносит:
— У нас нет времени заниматься судебными процедурами.