Бер был приговорен к десяти годам тюрьмы. Ему это не понравилось, и он обратился в Высший суд справедливости, что привело к небывалым в израильской судебной практике последствиям: Беру добавили пять лет.
Умер он в заключении в 1966 году. Соколов был отозван в Москву сразу после ареста Исраэля Бера. Дальнейшая его судьба неизвестна.
«Эдмонд»
Палестинцы бросают камни в израильских солдат
Сотни книг написаны уже об израильском Мосаде.
Однако если мысленно составить карту деятельности Мосада, то будет на ней одно большое белое пятно.
Когда мутной волной вскипела на контролируемых территориях интифада, то весь мир был поражен силой злобного неистовства восставших аборигенов. Острие злобы было направлено не против Израиля и израильтян. Ее жертвой пали сотни жителей Иудеи, Самарии и Газы — палестинцы, подозревавшиеся в сотрудничестве с израильской разведкой. Этих людей кромсали топорами, резали ножами, вешали и расстреливали. Лишь в редких случаях удавалось Израилю их защитить.
Правда, самые ценные агенты все же были спасены и законсервированы до лучших времен. Палачи-мстители не сумели напасть на их след. Но тайное стало явным. Выяснилось, что израильская агентурная сеть на контролируемых территориях состояла из многих тысяч осведомителей. Повсюду имел Израиль «глаза и уши».
Как вербовались эти люди? Каковы побудительные мотивы их действий? Какова реальная ценность добываемой ими информации?
Свет на эту тайну Мосада проливают воспоминания бывших руководителей палестинского отдела израильской разведки Рафи Ситона и Ицхака Шошана, фрагмент из которых приводится ниже в свободной обработке автора.
«Эдмонд» был человеком солидного уже возраста, исполненным зрелых сил, отличавшимся глубиной интеллекта, широтой кругозора и культурными навыками, неизвестно как приобретенными среди бесконечных скитаний. Дружеские контакты связывали его не только с палестинским руководством, но и с представителями самых влиятельных кругов в Иордании.
Связи «Эдмонда» с израильской разведкой начались еще до создания Израиля — армия и разведка у нас старше государства — и возобновились уже после того, как «Эдмонд» поселился в иорданском городке, вырванном людским упорством из цепких лап окружающей пустыни.
Ясно, что от такого человека никто не требовал действий начинающего агента. Да и шпионажем, в общепринятом понимании этого слова, ему почти не предлагали заниматься.
«Эдмонд» был, в сущности, экспертом высшего класса, блестящим аналитиком, тонким интерпретатором подспудных перемен в арабском мире. Наш отдел на него не давил, понимая, что негоже на породистой арабской лошадке воду возить. Он сам добывал сведения, представляющие для нас интерес, и пересылал их по надежным каналам.
Помощь «Эдмонда» была неоценимой при анализе сложных политических ситуаций, то и дело возникавших в бурлящем котле арабского национализма. Благодаря ему мы знали все о новых политических лидерах, появлявшихся в Иордании и в палестинской среде.
Мудрым человеком был «Эдмонд». Его оценки поражали нас своей аптекарской точностью. Обладая богатейшим опытом и феноменальным чутьем, он предвидел развитие событий, и его прогнозы почти всегда сбывались. Мы часто прибегали к его помощи, потому что оценка и правильная интерпретация разведывательных данных иногда важнее добытых сведений.
И мы берегли «Эдмонда». Никогда не прибегали к его услугам, если существовала хоть какая-то возможность получить интересующие нас сведения через других агентов. «Эдмонд» был нам нужен для поручений особой важности.
Но в чрезвычайной ситуации, сложившейся после Шестидневной войны, мы без колебаний обратились к нему за помощью.
Израиль еще был опьянен победой над армиями трех арабских государств. В течение шести дней крошечная страна превратилась в военную супердержаву на Ближнем Востоке.
Но глубоко разочаровались все, кто надеялись, что военная катастрофа заставит арабских лидеров сесть за стол мирных переговоров.
Через два с половиной месяца после израильской победы арабские руководители решили собрать всеарабскую конференцию на высшем уровне в столице Судана Хартуме. И если в прошлом конференции подобного рода сопровождались победными фанфарами и проходили при свете юпитеров, то теперь все было иначе.
В угрюмом молчании съезжались в Хартум арабские лидеры в августе 1967 года. Они не устраивали пресс-конференций, воздерживались от публичных высказываний, не выступали с пропагандистскими заявлениями. Покров тайны окутывал Хартумскую встречу в верхах.