Утром Квентин проснулся вовремя и без головной боли. Завтрак из омлета с беконом и жареных тостов получился вкусным. Вроде бы собралась выигрышная комбинация, но этот стрит так и не принёс Квентину хорошего настроения.
Уже в БДУРМС он трижды поднялся на разных лифтах до верхнего этажа и спустился в самый низ, но судьбоносные встречи, вероятно, случались лишь по вторникам. Пока в его кабинет не хлынули гномы, колдуны, ленивые коллеги и всякие там детективы, Квентин решил оценить все сделанные и предстоящие ставки. Он нашёл в ворохе бумаг чистый лист и написал на нём три имени: мистер О., Блэкмор, Бейкер. Затем в центре появился кружок с огоньком внутри, который с натяжкой мог считаться лампой, а к нему от имён Квентин начертил линии.
«Они все хотят эту лампу. Может, там джинн сидит?». Подумав, он пририсовал фигуре изогнутый носик и ручку.
Затем Квентин соединил детектива и Коллекционера, а после обозначил внизу себя. Без имени – просто точка. Подумав, он провёл линию от этой точки к лампе. А что, мало ли…
Дальше дело застопорилось, потому что Квентин никак не мог решить, какое из имён представляет для него наибольшую опасность. А какое – сулит выгоду.
«Чего я хочу… – Он смял листок и выбросил его в корзину для мусора. – Я хочу Джейн».
Он вышел и спустился на этаж в отдел магических артефактов. Финли ещё не появился, но от других Квентин выяснил, что новый секретарь отправилась «в курительную».
Ещё одно путешествие на лифте – хоть бы не разминуться, – и над панелью звякнул звонок. По небольшой лестнице Квентин поднялся на крышу.
Утренний туман размыл углы соседних зданий и лысеющие кроны деревьев. Кутаясь в длинный двубортный жакет, Джейн стояла у каменного парапета. Она не шевелилась – будто совсем не боялась, что молочная гуща вот-вот растворит её силуэт. Шляпка куда-то исчезла, и влажный воздух добавил локонам тех фривольных завихрений, на которые не способны горячие бигуди.
Квентин подошёл и остановился на чётко выверенном расстоянии. Их плечи почти соприкоснулись – сквозь оставшуюся лазейку смогла бы пролететь средних размеров муха. У Джейн не нашлось повода сделать шаг в сторону.
– Ты впервые вернулась в Лондон? – спросил Квентин. – За последние пятнадцать лет?
Боковым зрением он увидел кивок.
– Где ты остановилась?
Джейн поднесла к губам мундштук из янтаря и выдохнула облачко дыма. Оно врезалось в туман и растеклось, как чернильная клякса на мокрой бумаге.
– В нашей старой квартире… В нашей с отцом.
Квентин знал, что квартира Олдриджей на углу Мун-стрит все эти годы пустовала. Первое время он иногда ходил туда и смотрел на маленькое, чуть приоткрытое окошко мансарды. В ветреную погоду за ним колыхалась кружевная занавеска.
– А ты заметила, что вместо «Лавки чудес» на первом этаже теперь галантерея?
– Конечно, заметила, – Джейн затушила сигарету и протёрла мундштук платком. – Я ведь живу там.
– Новый владелец не стал снимать вашу старую вывеску, – сообщил Квентин ещё один очевидный факт.
Джейн чуть заметно пожала плечами.
– Ну и зря. Позолоченный сапожок потускнел, а цепи скрипят, когда их раскачивает ветер.
Магазин забавных вещиц, которые Томас Олдридж выписывал из разных уголков света, когда-то пользовался популярностью у жителей Ислингтона и за его пределами. Там не было ничего по-настоящему магического – хлопотно, опасно и требует особого разрешения, – но хозяин лавки помогал разглядеть чудеса в обычном. Пробегающие мимо мальчишки забывали про наказ вернуться домой к обеду. Они пересчитывали в кармане фартинги и мечтали не потратить их на пинту молока и кусок лестерского сыра, а войти в лавку и гордо показать пальцем на оловянную фигурку рыцаря с крестом на груди или солдата в красном мундире. А по ночам им грезилась миниатюрная железная дорога и стук вагонов, которые тянул за собой паровоз с дымящейся трубой.
– Как здоровье твоего отца? Он тоже вернулся? – Квентин опасливо покосился на неё, но Джейн выглядела спокойной.
– Не жалуемся, – ответила она.
Пару раз Квентин заходил в новый галантерейный магазин. Без надобности – просто послушать тишину. А ведь когда-то над порогом хрустальным звоном пели стеклянные колокольчики. Вместе со своими братьями из китайского фарфора и меди они организовали маленький оркестр – Григу стоило бы услышать такую версию его «Утреннего настроения». На стене за прилавком висели часы разных форм и размеров. Весело было угадывать, кто первым возвестит о полуденном перерыве: серая птичка прощебечет «ку-ку», гном выедет на тачке и двенадцать раз простучит молоточком по куску гранита, или фигурка дракона раскроет пасть, и оттуда вырвутся искры.