Короче, как всегда это бывает у нас с Бедой, дурачимся и кривляемся.
— Э-э-э… не думаю, что стоит так переигрывать.
— Уверен? Ты подумай. Для такого дела, я могу притвориться жертвой в бессознательном состоянии, а потом вдруг очнуться и простонать «Илья! О, мой спаситель!» — На самом деле, я просто хочу отвлечь Илюху, потому что вижу, как его колбасит. Он волнуется. — Соглашайся, будет круто.
— Давай я тебе лучше водички принесу. Могу даже окатить холодненькой прямо в лицо, чтоб привести в чувство. Ты тут, похоже, цветами надышалась, сестрёнка. Тёмыч, за неимением опыта, ошибся малость и где-то, видать, конопли тебе в букет подсунул. Давай, я их вывезу отсюда, от греха подальше.
— А ну не тронь мою прелесть!
Мы ещё некоторое время смеёмся и глумимся с Бедой. Я всячески подбадриваю его. В шутливой форме подбрасываю темы для обсуждения. Надеюсь, он поймёт. Хотя мужики намёков не понимают. Им даже если прямо сказать и плакат написать, они всё равно не догоняют.
Илья помогает мне немного. С одной рукой не очень удобно управляться. Моет фрукты, подаёт попить или телефон. Мы вместе обедаем в моей палате. Время летит незаметно.
Внимание братьев приятно. Мне так нравится чувствовать себя частью семьи. Я сама не осознавала, как соскучилась по чувству сплоченности, дружеской поддержке, ощущению родственного плеча рядом.
Как же этого не хватало.
Я — домашняя девочка. Волк-одиночка — это не мой образ. В эти условия меня поставила жизнь. А я просто старалась в них выжить. Как могла.
Но сейчас я согрета мужской заботой. И пусть она местами неуместная, для нас девочек непонятная, грубая, зачастую слишком деспотичная. Вот только совсем без неё очень плохо. Плавала, знаю.
А сейчас мне хочется обнять весь мир.
Я чувствую себя всемогущей. У меня словно крылья за спиной выросли. Вот что делает с человеком семья и чувство опоры за спиной! Без фундамента невозможно ничего построить.
Наши посиделки с Бедой нарушаются вторжением Артёма.
Он, не задерживаясь в дверях, проходит к моей кровати, наклоняется и властно целует меня в губы. Долго. Со вкусом.
— Ну начинается. А можно это не при мне, а? — Кривится Илюха.
Яровой поворачивает голову к брату и в своей привычной манере отдаёт приказ:
— Пошёл вон.
Илья притворно корчит испуганную рожицу, разворачивая коляску к двери.
— А утром был такой лапочка, такой лапочка. Пойду в ютьюб видос залью. Пусть народ полюбуется, как женитьба на Ярого повлияла.
— Тебе вторую почку отбить? — Распрямляется Артём, поворачиваясь уже всем корпусом к Илюхе.
— Ой, что ты, что ты. Пошутил я. Какие мы все нервные.
Глава 31
Как только Беда выкатывается из палаты, Артём, хватая меня на руки, усаживается в кресло. Устраивает меня на своих коленях и снова впивается в губы.
Зарывается руками в волосы. Расчёсывает их пальцами по всей длине. Они мне мешают. Хочется убрать их за спину, но Артём не позволяет. Гладит их без остановки. Вдыхает запах.
А потом просто выбивает весь воздух из моих легких одной фразой:
— Ты самый очаровательный цветок среди всех этих букетов.
Я замираю. Забываю, как дышать. Безуспешно пытаюсь сдержать улыбку. Мне смешно. Это так неестественно — слышать такое от моего мужа.
— Ммм… тебе эта фраза совсем не подходит.
— Разве? — Хмурит он брови.
— Ага. Признавайся, ты её где-то вычитал?
— В инете подсмотрел. Хотел комплимент тебе сделать. Сам не умею красиво говорить. У меня мозг на такое не заточен.
— Так может и не надо? Зачем притворяться тем, кем ты не являешься?
— Но ведь всем девочкам хочется романтики, красивых признаний. Нет?
— Всем девочкам хочется быть кому-то нужными.
Яровой берёт моё лицо в ладони, опирается своим лбом о мой, глядя прямо в глаза, и со всей серьёзностью произносит:
— Ты мне очень нужна.
Так смотрит на меня. Словно год не видел и наконец нашёл. Мне даже немножко не по себе становится. Как будто в этой фразе есть дополнительный смысл, которого я не знаю.
Но Артём не даёт мне углубиться в размышления, снова завладевает моим ртом.
Его язык распаляет. Разжигает огонь внутри.
Отрывается от губ и начинает покрывать поцелуями лицо: глаза… скулы… нос… щёки… подбородок.
— Девочка моя медовая. — Доносится до меня чуть слышный шёпот.
Медленно ведёт языком вдоль шеи вниз к впадинке между ключицами. Я запрокидываю от удовольствия голову назад. Артём придерживает меня за затылок, вплетя пальцы глубоко в пряди волос.
Его губы смещаются на плечо, нежно пощипывают, а потом засасывают кожу у основания шеи, ставя засос.
Словно извиняясь, зализывает это место языком.
Совсем незаметно пижамная рубашка на мне распахивается. А, может быть, это я так увлеклась его ласками, что перестала что-либо замечать вокруг.
Добирается до моей груди. Соски уже торчат от возбуждения, приглашая к продолжению банкета. И мужчина не заставляет себя ждать.
Вбирает одну вершину в рот, перекатывая вторую между пальцами.
От острых ощущений мне хочется вцепиться ему в волосы, но моя здоровая рука зажата между нашими телами, а вторая — в гипсе.
Стону от разочарования. Поджимаю одну ногу к животу и утыкаюсь лицом в шею Артёма. Хоть так пытаюсь справиться с обжигающими ощущениями. Прикусываю его кожу, выражая степень своего желания. Артём утробно рычит в ответ.
В бедро упирается что-то крупное и твёрдое.
Не отрывая рта от моей груди, рука мужчины спускается ко мне в трусики. Там уже влажно и горячо. Я плавлюсь от такой откровенной ласки. Не могу сдержать стона.
Артём умело раздувает во мне пламя страсти. Чувствую себя на грани чего-то неотвратимого. Чего-то, что скапливается внизу живота и скручивается словно пружина.
Ещё чуть-чуть и рванёт.
Надо только отпустить.
Но у меня не получается.
От разочарования и неудовлетворения начинаю ёрзать на коленях мужчины.
— Тихо. Расслабься. Ты вся зажата.
Но последовать совету не успеваю, потому что в это мгновение слышится грохот за дверью. Меня словно ледяной водой окатывает. Возбуждение спадает молниеносно.
— О Небо!
— Твою ж за ногу… — Недовольно бурчит Яровой. Видит, что я уже не реагирую на его прикосновения.
Вытаскиваю руку Артёма из трусиков, слегка отталкивая от себя. Нервно дёргаю за пуговицы пижамной рубашки, спеша застегнуть.
Попытка встать с колен мужа заканчивается неудачей. Он просто не отпускает. Зарывается в локоны на моей шее, и принимается часто-часто дышать.
— Сюда могут войти в любой момент. — Объясняю своё поведение.
— За дверью охрана. Я предупредил, чтоб не пускали никого. Никто не зайдёт.
Его рука снова тянется к моей груди.
— Нет-нет-нет. — Отпихиваю его загребущую ладонь. — Я так не могу. А вдруг врач или медсестра с назначениями. Их же пропустят.
Я уже выплыла из чувственной неги. Переключилась на реальность. И хоть близость Артёма действует на меня неоднозначно, но развести на продолжение ему уже не удастся.
Как-то не готова я к сексу в общественном месте. Слишком я для этого правильная. Совесть заест.
И вообще, как показал прошлый опыт отношений, я не очень чувственная женщина. Прелюдия мне приятна, но ничего особенного в интимной сфере я для себя не обнаружила.
Одного партнёра, наверное, недостаточно, для таких выводов. Но перебирать мужиков как-то не тянет.
Короче, боязно мне как-то. Почему-то кажется, что Артёму не понравится заниматься со мной любовью.
Но должна отдать должное его опыту, то, что он только что вытворял со мной, выше всяких похвал. Крыша моя отъехала. И если бы шум в коридоре меня не спугнул, неизвестно, чем бы всё закончилось.