Они это схавали. На всё согласились. Ещё бы отказались. Здесь у них получается откусить больший кусок. Я же теперь значительную часть прибыли забирать не буду. От такого никто не отказывается. И от радости они даже не заметили роль Тимофеева во всей этой схеме. А я её прописал не просто так.
Я не забыл, кто организовал похищение моей Алёнки и Илюхи. И если он думал, что я удовлетворился «казнью» исполнителей, то очень сильно ошибся. Я лишь червячка своему демону скормил. Для аппетита.
И тот бородатый чёрт, что позволил себе лишнее в сторону моих близких, ещё долго будет есть через трубочку и ждать, когда срастутся все косточки. Экзекуцию проводил лично. Чётко, размеренно, вдумчиво. Комментируя и поясняя за что и почему.
Глеб впечатлился. Сказал, что такой интеллигентной порки он ещё не видел. Хохмач.
Все бумаги подписаны. Я вышел из игры. Осталось дождаться, когда потонет Тимофеев. А он обязательно пойдёт ко дну. Пробоину я ему организовал. Должна дать течь со дня на день. Незаметно. А когда до Тимофеева дойдёт, уже будет поздно. Его будут ждать на допросе в органах. Потому что я расписал сценарий так, что он окажется в дерьме по самое некуда.
И из этого болота ему без чужой помощи не выбраться. А я заранее все прочные палки в его периметре понадламывал. Бросить для зацепа нечего будет. Только если самим полезть за ним и нахлебаться сполна. А таких желающих в этом зоопарке отродясь не было. Вот и выйдет, что спасение утопающего, будет делом рук самого утопающего.
А он плавать не умеет. У него всегда спасатели поблизости имелись. Зачем самому утруждаться, когда есть те, кто может вместо тебя грести. Вот только ситуации разные в жизни случаются. И лучше быть готовым ко всему. Но это не про Тимофеева. А я этим воспользуюсь.
Возвращаюсь домой с водителем. На таких встречах важен статус. Поэтому водитель и охрана обязательны. На душе переживательно как-то. Уехал рано утром. Алёнка ещё спала. Но последние дни она вся задёрганная. Волнуется за меня. И от этого в груди взрываются фейерверки. Потому что никто никогда за меня не волновался. А так приятно видеть, что для кого-то ты важен настолько, что всё остальное меркнет и теряет смысл без тебя.
И я вижу это в глазах моей золотой девочки. Она меня окутывает домашним теплом. Отогревает мою душу сантиметр за сантиметром. Заживляет загноившиеся раны. Рядом с ней я начинаю верить, что моему ледниковому периоду пришёл конец, и скоро наступит весна.
С таким ярким Солнцем рядом по-другому просто быть не может. Оттепель неизбежна. Её улыбки и нежность уже начали выжигать мой лёд. Это болезненный процесс. Потому что после обморожения все органы горят, возвращаясь к жизни.
Особенно сердце. Оно ото льда избавляется неохотнее всего. В груди беспрерывно печёт. И хочется сказать ей что-то ласковое, что-то жизнеутверждающее, что-то, что объяснит мои чувства, но… блядь, я не умею. Я даже элементарное «Люблю тебя» не могу из себя выдавить. Хочу, но слова не складываются.
Мысленно кручу в голове. А когда доходит до озвучивания, то меня клинит, и я перехожу на тактильный язык любви. И вот тут я могу заласкать и зацеловать её до состояния эйфории. До отключки сознания. И я кайфую, когда вижу в её глазах бесконтрольную голую страсть и желание.
И каждый раз, когда она кончает, я как мавр-победитель наслаждаюсь её сладкими судорогами и сокращениями. Это ж просто песня, когда твоя любимая женщина получает удовольствие от секса с тобой. И не стесняется это показывать. С этим поначалу были проблемы, но между мужем и женой не может быть никаких стеснений, зажимов и страхов.
Только полная откровенная обнаженная взаимосвязь. Порой на интуитивном уровне. В подсознании. Я её чувствую. Как будто у меня внутри радиоприемник, настроенный только на её частоту. Мне даже не нужно видеть, что она вошла в помещение. Она течёт по моим венам. Я считываю каждую её эмоцию.
И вот сейчас моё сердце не на месте. Хочется скорее домой. К моему Солнцу. Погреться. А то я сегодня знатно промёрз от ледяных взглядов. Мне нужен мой лучик, чтобы вернуться из тьмы к свету.
Влетаю в холл, развязывая на ходу галстук. На улице уже темно. Время ужина давно прошло. Все скорее всего спят. Но я уверен, что Алёнка нет.
Из гостиной появляется Илья. Облокачивается на арку.
— Живой? — Встречает меня с сарказмом.
— А были другие варианты? — Торможу у самой лестницы и оборачиваюсь к нему.
— Для меня — нет. Я тебя слишком хорошо знаю: тебя ничем не выгонишь, никакой химией не выведешь, и никакими угрозами не испугаешь. Прям даже жаль становится твоих оппонентов. Я тут выпил чуток за их здравие.
— Молодец! Приятно, когда родные люди так в тебя верят. Как Алёнка? Сильно переживала?
— Ну как тебе сказать.
— Как есть. Не тяни.
— Надо завтра Марте сказать, что теперь её приправа, консервы и прочие прибамбасы по алфавиту расставлены. А то ж не видать нам завтрака.
Твою ж мать! Мда! Это показатель. Алёнка, когда нервничает, везде порядок наводит. Это её успокаивает. Не даёт скатиться в панику.
Моя одежда ещё с первого нашего выхода в свет разложена по оттенкам. По оттенкам, блядь! Как такое вообще может в голову прийти? Я их даже не различаю. Но теперь, конечно, вижу, как рубашки светлеют слева направо.
Сейчас дошла очередь до кухни. Моя нежная девочка. Переживала. Надо срочно успокоить.
— Ты не сказал ей, что я в порядке, когда отзвонился тебе после встречи?
— Сказал. Иначе она бы до сих пор здесь что-то перебирала. А так хоть спать наконец пошла. Ты бы в следующий раз огородил её от таких потрясений. На неё страшно смотреть сегодня было.
— Такого больше не планируется. Но с датой — да, косяк. Она знала заранее. Гороскоп мне готовила. Я тогда о её эмоциях не задумывался. Ладно. Пойду приводить в чувство. Ты давай сильно не радей о моих оппонентах, а то печень отвалится. Спать лучше иди.
А ведь он тоже волновался. Поэтому и засиделся, ожидая моего возвращения. Хотел лично убедиться, что всё в порядке. Вижу. Но ни он, ни я не показываем, что всё понимаем. Мужики о таком не говорят. Это слишком личное. Такое держат за семью печатями.
Хлопаю его по плечу. В его глазах вижу облегчение. Всё норм, братишка. Теперь уж точно. Если ответочка и прилетит, то несущественная.
Глава 46
Да, я тоже сегодня перенапрягся. Мне нужно моё рыжее успокоительное. Без него не усну. Даже расслабиться не смогу. И эта зависимость ничем не лечится.
Да мне и лечить её не хочется. Я проживаю каждую голодовку и ломку с мазохистским упоением. Смакую это состояние. Замираю в нём на некоторое время. Даю впитаться до самого мозга, до каждого нервного окончания.
Потому что потом… потом наступает кайффф. На контрасте он такой яркий, что перед глазами звёзды пляшут. Внутри всё скручивает в морской узел.
И я ускоряюсь, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
Притормаживаю у дверей спальни. Стараясь не шуметь, вхожу внутрь.
Как я и думал, Алёнка не спит. Тут же приподнимается на локтях.
— Ч-ч-ч… — Запрыгиваю на кровать и впиваюсь в медовые губы. Заваливаю её на спину. Вот моя доза. — Я в порядке. Лежи. Сейчас душ приму и к тебе.
После встречи хочется отмыться. Стереть негатив и перезагрузиться на счастливое настоящее с моей золотой девочкой. За десять минут привожу себя в порядок и возвращаюсь к жене.
Ныряю, не позаботившись что-то одеть, под одеяло.
Прижимаюсь со спины к Алёнке.
Тёплая. Мягкая. Манящая. Соблазнительная. Моя! Одуряюще пахнет.
Но сорочка и трусики сейчас не в тему. Мешают прочувствовать на полную катушку. Освобождаю быстро, как в армии, от ненужного одеяния, не обращая внимания на протестующий писк.
Вот так! Тело к телу. Кожа к коже. Как две половинки одного целого.
Согреваюсь. Не снаружи. Нет. Внутри. Буря в душе стихает. На сердце настаёт мир. Мой демон оружие зачехляет. Шипы все прячет. Яд запечатывает. Это всё не для неё. Для других.