Аккуратно устраиваю свою сопротивляющуюся ведьмочку в коленно-локтевую позу на диване. С её животом так сейчас удобнее всего.
— Я сейчас сам тебе устрою разврат, непокорная моя. — Шепчу ей на ушко.
Закидываю подол платья ей на спину. Стягиваю с себя джинсы с боксёрами до колен и врываюсь в свою горячую девочку немедля.
С особым наслаждением собираю её восхитительные волосы в одну руку и накручиваю на кулак до лёгкого натяжения. Алёнка покорно откидывает голову назад, позволяя мне обласкать её ушко и гибкую шейку.
Её ответный стон так меня заводит, что я начинаю сразу же вколачиваться в неё на максимальной скорости. Беременные сумасшедшие гормоны досрочно распаляют Алёнку так, что и ей тоже не нужна долгая прелюдия. Всегда мокренькая. Всегда готовая на любые шалости.
Мы вместе улетаем от взрыва сверхновой.
Ради таких ощущений, я готов держать её постоянно в положении. Как только родит, небольшая передышка на «прийти в себя», и за вторым.
Эпилог 2
Почти восемь лет спустя…
В моём поднебесье как всегда людно. Артём просматривает бумаги в полюбившемся кресле. Я делаю привычный расчёт натальной карты для клиента.
Анютка, наша трёхлетняя дочка, вертится вокруг нас, устраивая в моём царстве свои «порядки».
К нам заглядывает Илья. Он уже давно приобрёл себе жильё в городе, но наш домашний огонёк его так и манит, чему я безумно рада. Люблю, когда вся семья собирается вместе. С той девушкой он расстался, но почти сразу завёл отношения с новой. Ничего серьёзного в них пока незаметно, но и для него рано или поздно наступит момент, когда одна красавица затмит всех остальных. И по прогнозам, что я прикидывала по его данным, это случится совсем скоро.
— А где Димон? — Спрашивает брат Ярового с порога.
Дима — наш первенец. Ему скоро семь. Но он уже занимается единоборствами, математикой для дошкольников, и неплохо читает. Папочка вкладывает в него все знания и душу.
Они с Артёмом не разлей вода. Всегда вместе. Но чтобы хоть немного поработать, муж нанял для сына дополнительного тренера. Он занимается с Димкой по индивидуальной программе, разработанной самим Яровым. И каждый раз после тренировки Артём просматривает видео с занятий, и разбирает с сыном ошибки.
— А у Димоськи севоня бескультура. Он в сполтзале с тленелом.
Я улыбаюсь. Наша малышка ещё плохо говорит, но старается изо всех сил. Получается порой очень смешно. Есть в кого, конечно…
Залезая на руки к мужу, она совершенно бесстрашно и бессовестно начинает путать ему документы, оставляя на некоторых автограф в виде сердечек или цветочков. Но её абсолютно спокойного папочку это никогда не раздражает.
Порой мне кажется, он этого даже не замечает. Просто лишний раз гоняет своих подчинённых, заставляя вновь и вновь распечатывать один и тот же документ. Вот это нервы. Мне б такие.
Рычание нашего Овна никогда не распространяется на это рыжее облачко. Да, Анютка точная копия меня — рыжие длинные волосы и веснушки по всему лицу, вечный неугомонный двигатель с привычкой переворачивать слова. А вот Дима весь в отца, такой темноволосый, уравновешенный, молчаливый и вдумчивый мужчинка.
— Да что ж не так-то с этим договором? Всю голову сломал. — Комментирует себе под нос Артём.
— Не стоит сейчас принимать важные решения. Отложи их на недельку. — Ненавязчиво советую я мужу.
Я никогда не настаиваю на своих прогнозах. Просто даю ему вектор направления. А уж прислушиваться или нет, Артём всегда решает сам.
— Это всё Плутон подлюка. — Беря лицо отца в свои маленькие сладкие от булочек Марты ладошки, встревает в наш обмен фразами Анютка.
Тарам-пам-пам…
Прячу глаза от гневного взгляда мужа, вырвавшегося из сахарного захвата дочки. Стараюсь не поддаваться заразительному хохоту его брата. Вот никакой поддержки от него!
— Анютка! — Артём внимательно вглядывается в личико дочки. — Нельзя так говорить. Это плохие слова. Ты же девочка.
— А почему маме мозно?
А-а! Палево! Ну с ней вообще в разведку не сходишь, млин!
Хоть и смотрю специально в сторону, но чувствую от взгляда Артёма меня поджаривает. Не выдерживаю. Поворачиваюсь к нему.
— Что? У меня вырвалось!
— Мама нешписально.
— Ох уж эта мама. — Вздыхает Артём. — Я её вечером обязательно накажу.
Оу! Приглядываюсь к настроению мужа. Мне радоваться или бояться?
— Пойдём, конфетка, Машку и Медведя смотреть. — Решает наконец-таки спасти ситуацию Беда.
Анютка слазит с папы и мчит к своему дяде. У них взаимная любофф к мультикам и всяким сладостям.
— Мы с дядей Ильёй щас возьмём кок-полн и пойдём смотлеть Маську. — Выдаёт нам свои планы малышка.
— О! Ну как мы без кок-порна-то? Без него никак! — Посмеивается над дочкиными ляпами Илюха, беря её на руки и направляясь к выходу.
— Поп-корн, Анюта. Ты ошиблась. — С нежностью поправляет её Артём.
— Я никогда не ошлибляюсь! — Со всей детской важностью парирует это чудо, выглядывая из-за плеча Беды.
Ага, ага, с нами рыжими лучше не спорить. Целее будете.
Как только за Ильёй и дочерью закрывается дверь, Артём плавными и молниеносными шагами достигает моего стола, выхватывая меня из кресла и усаживая поверх всех книг и рабочих записей. Обхватывает себя моими ногами, прижимает к своему недвусмысленному доказательству возбуждения и шепчет мне в шею:
— Пора исполнить наказание.
— Ты же вечером говорил. — Протестую я, но в противоречие словам ещё сильнее выгибаюсь на встречу мужу.
— Я передумал. Буду наказывать, не отходя от кассы. А к вечеру ты ещё что-нибудь отчибучишь, зуб даю.
Как же приятно, когда твои близкие настолько верят в тебя, что даже не сомневаются в твоих промахах, чтобы потом сладко и мучительно нежно наказывать от случая к случаю.
— Меня нельзя наказывать. У меня неприкосновенность.
— Это с чего вдруг? Кто тебе без моего ведома такое выдать мог?
— Так ты и выдал. — Хитро улыбаюсь я, зазывно облизывая свои губки.
Взгляд Ярового темнеет. Он с пристрастием наблюдает за моим язычком и движением губ.
— Ты же запретил мне предохраняться. И вот я снова беременна. Так что придётся ваши сексуальные мечты о моём наказании отменить, Артём Александрович.
— Так быстро? — Расплывается в глуповатой улыбке эта гора тестостерона.
— С таким опытом и усердием, как у тебя, я бы удивилась, если бы с первого раза не получилось залететь.
— Значит запишем в долг.
— Как в долг? Какой ещё долг? А как же на волне радости «понять и простить»?
— О, я всё понимаю, но простить никак не могу. — Подхватывает меня под попу этот несговорчивый судья и несёт из комнаты.
— Э, куда? У меня ещё полно работы.
— Работа подождёт. И вообще сбавляй обороты, тебе надо больше отдыхать.
— Вот ещё. У меня даже токсикоза в этот раз нет.
— М-м-м… а кто сказал, что тебе понадобится отдых от токсикоза, а? У тебя же опять гормоны диверсию планируют. Скоро будет наступление по всем фронтам. И кроме меня с этой вероломной «армией» больше никто не справится. А мне для проведения военных действий понадобится много-много свободного времени. Так что нам обоим будет не до работы.
Заворожённая тихим хриплым голосом мужчины и страстными обещаниями, мелькающими в каждой его фразе и откровенном взгляде, я даже не замечаю, как меня вносят в спальню и запирают дверь на замок.
Артём укладывает меня осторожно на прохладный шёлк постели, и не давая опомниться, повергает меня в пучину наслаждения, не давая и шанса моим неуправляемым гормонам проявить себя первыми.
Он, как никто другой, знает, как с этим бороться. И я сдаюсь на милость моего мужчины, потому что доверяю ему безоговорочно.