Это прокурор и его помощник. Бегом возвращается в комнату и Мелвилль. Кэррингтон все более и более теряет самообладание из-за всевозможных формальностей, превратившихся, на его взгляд, в пустую говорильню. Да и прокурор, похоже, вознамерился всюду сунуть свой нос. Приказывает показать ему содержимое сейфа: тюбики, пузырьки с эликсирами, баночки с кремами и мазями. Читает этикетки, изучает чудесную мазь, ту самую, универсальную, которая якобы способна снимать любые боли. Все нюхает, трогает и наконец спрашивает Кэррингтона:
— А не слишком ли самонадеянно? От всех видов боли… Вы уверены?
— Проводимые нами опыты протекали достаточно убедительно, — сухо отвечает Кэррингтон.
Прокурор поворачивается к Кларье:
— Нужно поставить охрану возле этих склянок.
Затем привлекает Кэррингтона и Кларье в сторону и принимает на себя заговорщицкий вид.
— Как нам стало известно из надежных источников, — шепчет он, — ваша фирма борется в настоящее время с конкурентами за господство на рынке болеутоляющих средств. Думаете ли вы, что нападение, жертвой которого стал доктор Аргу, явилось следствием этой экономической борьбы?
— Да, я так думаю! — резко бросает Кэррингтон. — Меня пытаются вытеснить с рынка!
— Я тоже так думаю, — поддакивает прокурор. — Но если сейчас убивают за право владеть рынком болеутоляющих средств, то ответьте, пожалуйста, куда движется наше общество?!
На этом «совещание» заканчивается. Вскоре к ним присоединяется и доктор Мелвилль.
— Ну что, какие новости?
— Все очень серьезно. Обследование продолжается, но уже сейчас ясно, что спинной мозг задет основательно. Ранение не смертельное, но раненый по-прежнему находится в коме, и сколько она продлится — неизвестно.
— Можно перевезти его сюда? — спрашивает Кэррингтон.
— Зачем? — возражает прокурор. — Разве ему плохо у доктора Левро?
— Речь идет не об этом, — горячится Кэррингтон. — Здесь мы сможем присматривать за ним.
— Но там не хуже! — не уступает прокурор.
— Послушайте, — не выдерживает Кэррингтон. — Давно пора понять, что кто-то хочет его убить. Первый удар уже нанесен. Убийца может вернуться, чтобы добить жертву. А здесь мы организуем охрану. Если он останется у Левро, ручаться за его сохранность я не смогу.
— Хорошо! Согласен, — нехотя кивает прокурор.
Чтобы снять напряжение, в их разговор вмешивается доктор Мелвилль:
— Операцию по перевозке я возьму на себя.
— Покажите мне по крайней мере, куда вы собираетесь его класть! — властным тоном требует прокурор.
— Да прямо сюда! — удивляется Патрик. — Он здесь и живет. Крайне важно, чтобы он, когда придет в сознание, сразу узнал комнату, в которой находится. А для ночной сиделки мы тут раскладушку поставим.
— А хватит ли этого для его безопасности? Вы уже потеряли одного больного при весьма сомнительных обстоятельствах.
Кларье чувствует, что атмосфера снова постепенно начинает накаляться, и решает, что теперь настал его черед вмешаться в разговор:
— Я буду здесь. И все беру под свою ответственность.
— Согласен. И чтоб каждый день присылали мне отчет, — тотчас смягчается прокурор. И тотчас опять напускает на себя суровый вид. — Я очень боюсь, — говорит он, — как бы это происшествие не наделало шума на всю страну. Подумайте хорошенько об этом.
Стоящий чуть поодаль Кларье наклоняется к Мелвиллю.
— Скажите мне откровенно, — шепчет он, — верите ли вы, что он сможет выкарабкаться?
— Шансы у него есть, но ему грозит опасность не только остаться на всю жизнь парализованным, но еще и лишиться дара речи!
— Вы хотите сказать, что он будет все слышать, а отвечать не сможет.
— Несносный вы народ, полицейские! — с иронией отзывается Патрик. — У вас только одно на уме. Допросы, допросы… Чтобы все выкладывали, что у них на уме, а заодно и в душе.
— Но ведь доктор Аргу знает, кто на него напал!
— И вам это не дает покоя!
— Но, ей-богу, вы только подумайте! Убийца находится среди нас, понимаете? Я хочу сказать, он здесь, мы с ним встречаемся, здороваемся…
— А может, я и есть тот самый убийца, — со свойственным ему коротким смешком отзывается Мелвилль.
— А, идите к черту, в конце концов! — ворчит Кларье. — Ваш друг при смерти, а вы все равно продолжаете забавляться.
— Не обижайтесь! — извиняющимся тоном просит Патрик. — Какие вы, однако, нежные в полиции. Вроде бы каждый день сталкиваетесь с изнанкой жизни. Поймите, что хирург — это человек в марлевой маске, в перчатках и сапогах, то есть закрытый с головы до ног. Своего рода астронавт, летящий в бездонных пространствах боли. За чертой жизни… Но не бойтесь, — восклицает доктор и дружески хлопает Кларье по плечу. — Мы его вытащим оттуда, вашего свидетеля. Обещаю! И не обижайтесь на меня!