– А что вы… Чему тебя учит Тайах-ойуун? – решилась Тураах. Лучше получить щелчок по носу, насмешку, чем взорваться от сомнений.
– Да всякому, – теперь уже растерялся Табата. Пока его обучение заключалось в поиске лекарственных трав да слушанье леса. Все это, столь увлекательное и важное, после вопроса Тураах показалось мелочным и глупым.
В вопросе Табате послышалась затаенная насмешка, намек на превосходство. Захотелось отодвинуться, а лучше встать и уйти отсюда как можно дальше, не видеть Тураах, не слышать ее голоса. Табата нахмурился и вдруг совершенно неожиданно для самого себя выпалил:
– Наставник обещал взять меня в Верхний мир, камлать будем, – выпалил и сам испугался. Соврал! Тураах он соврал впервые в жизни.
– О-о, – восхищенно выдохнула Тураах. Табата почувствовал, как в животе стягиваются в узел липкий стыд и какая-то сладость. – Как здорово! Может, и я скоро…
Тураах, мгновение назад опасающаяся услышать насмешку, обрадовалась успехам Табаты, не почуяла лжи. Она уже решила во что бы то ни стало упросить Серобокую подняться в Верхний мир и представила, как они с Табатой, выросшие, сильные, вместе путешествуют по нему.
Табату ел стыд. Сладость от чужого восхищения померкла.
– Ты придешь сюда еще? Завтра?
Табата понял, что угодил в ловушку. Видеть Тураах и знать, как бессовестно ей соврал… Признаться? Нет, это еще хуже! Оставалось только одно: действительно попасть в Верхний мир, обернуть нечаянную ложь правдой.
– Я не смогу часто сюда приходить…
Тураах опустила голову. Табата испугался – заплачет! – и снова соврал:
– Я же готовлюсь, ну, к путешествию в Верхний мир… Это непросто! Давай я сам позову?
Тураах радостно кивнула и, выпустив Табату через дверь, подперла ее камнем. Сама же выбралась из уутээна через прореху в крыше. Легко соскочив на землю, Тураах махнула рукой и помчалась через тайгу к дому.
Табата постоял, глядя ей вслед. На границе сознания свербила страшная догадка, словно ныл больной зуб, и он раз за разом тыкал в этот зуб языком: неужто Тураах сильнее его? «А почему бы не попробовать?» – мелькнула лихая мысль. Он опустился на землю и закрыл глаза. Обуреваемый эмоциями, ритм леса он почувствовал мгновенно, устремился за Тураах. Вот качаются ветви, потревоженные ей. Еще, еще немного!
Тураах выскочила на прогалину. Ей оставалось только пересечь ее, свернуть налево и выйти к улусу. Она приостановилась, словно почувствовав пристальный взгляд, но отмахнулась от тревожного зуда в затылке. Шаг, другой, тропинка ложится под ноги. Табата собрался с силами, потянулся вперед, к сознанию Тураах. Сначала ему показалось, что он ухнул куда-то вниз, словно земля ушла из-под ног. Потом вдруг ощутил биение живой мысли. Табата коснулся ее, надавил, силясь проникнуть внутрь, но невидимая преграда не пускала. Давай же! Перед глазами замелькали черные перья, закружились вихрем. Сильный толчок в грудь – и его выбросило обратно на поляну у заброшенного уутээна. Голова взорвалась болью.
Значит так, да? Тураах до него дотянулась, хоть и едва-едва, а он не смог. Не хватило сил? Или преграда столь прочна? Хоть так, хоть эдак, да Табата-то, получается, слабее.
Уязвленная гордость вкупе с ложью подтачивала давнюю дружбу, но и придавала сил. Учиться. Не покладая рук. День и ночь. Стать сильнее. Умнее. Хитрее. Стать лучшим.
Табату старый шаман узнавал издалека. Дело даже не в легких шагах, а в клубке силы, в эмоциях, окутывающих его. Наставник, хочет того или нет, срастается со своим учеником. Становится ему ближе матери и отца, ближе брата и друзей.
Неладное ойуун почувствовал сразу, но виду не подал: мальчику нужно учиться справляться с чувствами. Встревожен, в душе все так и клокочет. И глаза прячет, словно провинившийся.
Тайах покачал головой. Допытываться не стоит: сам проговорится, когда молчание станет невыносимым.
В груди кольнуло. Это всколыхнулось, закопошилось зло. Червь ожил, вгрызся в старого шамана, пробиваясь наружу.
Девчонка! Тайах-ойуун чуял ее запах, ее силу, отголосок которой принес в себе Табата. Вот оно что. Встретились, значит. Встретились, и Табата увидел, что Тураах набирает силу стремительнее, чем он.
Боль в груди нарастала. Бросив все свои силы на борьбу с черным клубком внутри, ойуун пропустил тот момент, когда Табата решительно вскинул голову.
– Шаман пропускает через себя силу, стоит между мирами. Связывает их, подобно могучему Аал Луук Мас, – уверенно ответил Табата на незаданный вопрос. И добавил, глядя наставнику в глаза: – Я хочу стать сильным.