- В смысле?
- А вдруг я действительно не смогла бы быть только с ней? Вдруг меня бы рано или поздно потянуло на парней? Я не могла обещать ей ничего. Не знаю… Всё это сложно… — Марина снова потянулась за сигаретами и запрыгнула на подоконник. Её задумчивый взгляд был обращён к звёздам, а я с тоской в сердце переваривала услышанное. Но что самое отвратительное, во мне не проснулось ни жалости к Лане, ни презрения к Марине. Единственное о чём я могла размышлять, так это думает ли она о той, которую любила, глядя на небо и наслаждаясь очередной затяжкой. Я всё также беззаветно желала, чтобы в эти минуты она думала только обо мне.
Чёрт. Да что же это такое! Неужели это солнце окончательно ослепило меня?
- Я пойду, родители ждут.
========== Часть 13 ==========
Вот уже три недели, как я забросила незаконченную картину в самый дальний угол шкафа. Что толку смотреть на угловатые линии, если я всё равно не могу закончить этот портрет? Ты в сотню раз прекраснее, и то, что получается на бумаге, не идёт ни в какое сравнение с тем, что я вижу, засыпая в твоих объятиях.
Этот подоконник. Я видела его много раз. Теперь с другого ракурса, со стороны твоей постели.
Ты всё так же куришь на нём по утрам, а я всё так же смотрю из окна. Иногда наши взгляды сталкиваются, и ты улыбаешься мне. Порой даже складываешь губки бантиком и запускаешь с ладошки воздушный поцелуй. Я просто смотрю. Без улыбки, без грусти. И не пытаюсь тебя рисовать. Я просто смотрю на тебя, стараясь запомнить каждую чёрточку этой совершенной картины. Но это так чертовски тяжело, когда внутри режет жгучая боль.
Мы не вместе. Мы просто любовницы.
Иногда ты заходишь ко мне. Ты безошибочно определяешь, когда я одна дома. Интересно, как? Не думаю, что ты так же внимательно следишь за жизнью в моих окнах, как я за твоими.
Гораздо чаще я прихожу к тебе. Когда твои родные на работе и в квартире чувствуется лёгкий аромат сигарет. Мы трахаемся безудержно, как будто не виделись несколько недель, а не каких-то два дня… «Трахаемся». Чёрт, как же я ненавижу это слово! Безразличное, бытовое, мерзкое. А секс с тобой совершенно другой – чувственный, страстный, нежный и каждый раз будто первый. Потому что в момент оргазма просто умираешь и возрождаешься заново. Но знаешь, мне ведь нравится просто чувствовать твоё тепло и дарить тебе всё, что я могу предложить в ответ. Я бы подарила тебе гораздо больше, но тебе не нужно. Ты ясно дала понять, кто мы.
Иногда мне хочется надеяться, что я значу для тебя хоть что-то.
Иногда я почти в это верю.
Верила.
Вот только не стоило.
Потому что от этого было лишь больнее обжечься.
Мы тогда провели вместе почти весь день. Ты потащила меня по магазинам. Вот так, ни с того ни сего заявилась ко мне домой и сказала, что хочешь устроить совместный шопинг – я даже подумала, что сплю.
Мама как всегда была рада тебя видеть. Она вообще от тебя без ума. «Бери пример с Маришки – она вон какая молодец, целеустремлённая, уверенная в себе и одевается так хорошо». Иногда я даже жалею, что вас познакомила. Но должна же я объяснить, где я пропадаю сутки напролёт? «Мам, я у Маринки. Мы кино посмотрим». Мама, разумеется, не имеет ничего против. Да и с чего бы? Первая подруга среди моих извечных друзей-мальчишек. Да ей и в голову не приходит, какое именно кино показывается за задвинутыми шторами твоей квартиры. Она этого не поймёт.
Почему я так уверена? Да разве сложно по мне догадаться? Не думаю. Да, пусть я сама долго осознавала собственную гомосексуальность, но ведь, по правде сказать, я была такой всегда. С самого детства. И разве может мать, самый близкий человек, не заметить, что с её ребёнком что-то не так? А со мной всегда было «что-то не так». Только теперь, встретив Марину, я знала наверняка, что именно. Никакой я не фрик и стать мальчиком тоже никогда не хотела. Мне просто нравятся девушки. Вернее, теперь я по уши влюблена в одну единственную девушку. Только эта любовь с каждым днём приносит всё больше мучений, потому что она никогда меня не полюбит. Каждый раз повторяя это самой себе, я всё равно в тайне надеюсь на чудо.
Вот тогда мне и показалось, что чудо свершилось, когда ты позвала меня с собой погулять. Раньше мы ни разу не встречались за пределами наших квартир.
Тот день прошёл просто великолепно.
Ты перемерила, должно быть, сотню нарядов, и они все как один безупречно сидели на твоей умопомрачительной фигурке. Ты пыталась нацепить на меня какие-то платья и юбки, но это смотрелось глупо, и мы смеялись вместе. С тобой я стала смеяться гораздо чаще. Ты накупила кучу ненужных вещей, и мы вместе обедали в кафе. Всё это время я не сводила с тебя глаз, не уставая поражаться тому, какое же ты всё-таки Солнышко. Ты освещаешь всё вокруг себя, в том числе и мою жизнь.
Вечером мы снова оказались у тебя дома. Ты решила подровнять мою стрижку. Буквально пару взмахов ножницами и причёска стала гораздо женственнее и привлекательнее. Она даже как-то освежила моё бледное лицо. Но ты сказала, что мне так только кажется. Конечно, я понимала, что дело вовсе не в причёске. Дело в моих глазах – они горели счастьем, когда ты была рядом.
Потом мы снова переплетали пальцы в постели и дарили удовольствие друг другу, для меня было верхом наслаждения видеть, что тебе по-настоящему хорошо.
Прощаясь в дверях, ты целовала меня нежно и ласково, как будто любимую, и у меня разрывалось сердце, преисполненное надежды.
- Люблю тебя, — прошептала я на выдохе, и ты отступила на шаг назад. – В смысле… я… Прости… — забормотала себе под нос, мысленно коря себя за глупость.
- Тебя дома заждались. Иди уже, — беззаботно улыбнулась ты, и я выдохнула, радуясь, что тебя не взволновало услышанное. Впрочем, а должно ли? Я тебя люблю, и ты знаешь это. Ты меня – нет, и мне тоже это известно. Но вдруг всё ещё может измениться? Вдруг я смогу стать такой, чтобы ты меня полюбила?
Я не знала, что именно собиралась сделать, но в тот день надежда придала мне сил и неисчерпаемого энтузиазма. Я решила позвать маму в магазин и выбрать себе хотя бы несколько платьев – например, одно из тех, что мы мерили с Мариной – некоторые ведь сидели на мне совсем недурно, если ещё заменить кеды на туфли, да вкупе с новой причёской – мог получиться вполне неплохой и женственный образ. Впрочем, впустую я себя не обнадёживала. Одного женского наряда в гардеробе будет маловато. Ещё необходимо немного привести в порядок собственное тело. Может, попробовать ту диету, что предложила мамина подруга-врач – для прибавки в весе – она давно настаивает, что мне срочно нужно поправиться, пока худоба не стала совсем болезненной. Ещё было бы неплохо загореть. Можно было рвануть с Лилькой и мамой на выходные на дачу и позагорать там. Впрочем, при мысли, что я не увижу Марину целых два дня, эта идея уже не выглядела такой привлекательной. Но одно я знала точно. Я хотела быть красивой. Для неё.
Марина. Я хотела, чтобы ты меня полюбила…
Но как же наивно было думать, что у меня есть хоть один шанс из тысячи.
В ту же ночь все мои надежды разбились о твою безжалостную усмешку.
Я как раз подумывала снова взяться за картину, почувствовав в себе силы сдвинуть её с мёртвой точки. В этот раз получится – я не сомневалась, потому что настроение именно такое, какое нужно.
Устанавливая по привычке мольберт напротив окна, я бросила взгляд на любимые окна и не поверила своим глазам.
Там была ты.
Как обычно обнажённая.
Но не на своём обожаемом подоконнике и в руках у тебя были не сигареты.
В твоих руках была высокая стройная брюнетка, в чёрном белье, и с волосами, забранными в высокий хвост.
Несколько секунд шока прошли, и я насильно оторвала взгляд от вашего страстного поцелуя. Вы даже не пытались задёрнуть шторы или отойти от окна. Ты знала, что я вас вижу. Знала.