Бета.
Скребет лопата по песку, хребет у черенка ломая, повизгивая, как щенок, рыча утробно и взрывая бетон, когтями разрывая, копает яму для костра, и лает, лает, лает, лает, лопата, щебень и пила.
Кантри.
Голос звучал кантри, Кантовался зло и соло, Хлебал из дубовой бочки Огуречную полосатость рас сола, В пустой оболочке джинсового рас света Носил трусы в разноцветный горошек, Играл на гитаре трехгрошовой монетой Неумело, звеняще, но хорошо. И также звучал, Как звучала его мандолиновая мандарина, Как Оранжевая река с рыбаками, Как корабли с рабами, Как заунывные песни с гробами из простого мешка, Просового, джутового, вздутого На Оранжевой реке с рыбаками И такими же рыбками, Полосатыми, как эта река.
Этот голос и это кантри, Кант на шляпе аля ковбой, Потому что коровы это коровы, а мальчикам нужен бой, Нужен бой до конца и за-правду, Нужен вой этой волчьей любви, Восходящий как поток воздуха, Обрывающий нить судьбы, А не чавкающее продолжение Жадного до безумия Поглощения еще теплого, еще живого. Это, кантри, ребята, кантри И соломенный коврик, И занавеска, Скороговорка самогоноварения И стихотворение, которого никогда не было, Но оно все – таки есть.
Купола.
Что нам стоит вернуться назад, что мне стоит не отвернуть взгляд, и вернуть его, и нырнуть, и успеть наскоряк курнуть в этот пламенный раскоряк половодья полном коряг, где несет всякий мусор вниз, смывая и вымывая из глаз, которых не отвернуть, как прошлого, что прош ло, как прошедшего, что вымер ло, и кого несло, несло и снес Ло, вместе с обметенными в сухую губа ми и колокольчика ми. Раскрывшимися парашута Ми И надтреснутыми куполами.
Когда деревья
были голубыми и тоненькими, детскими ветвями раскачивали паузы и такты Большой Всепонимающей Вселенной, бродяга - ветер - тихий и немой - ласкал их гут-таперчивые тени, и их доверчивость, и их влюбленность прокладывала тропки без возврата, и складывала памятью в года, и, тихо, кроной синею ревела.
В.
Все ты знаешь или помнишь, Воздух фиолетов, над разбуженной лужайкой зеленеет лето -
Февралем стекая в лужи отраженьем с веток, ветерок - рябой и легкий - обегает небо.
Жизнь темнеет. Это быстро. Вспыхнув желтым в окнах. Иней. Сны. Воспоминанья. Помнить только больно.
Вращаю
важенной рукой, как глобус, шарик голубой, и между рифов и мостков, меж голых рифм и голых слов стремительно линяют облака.
Как пряди с женской головы, свисают ткани на углы и отражают стороной - все тот же шарик голубой, и загораживают солнце.
Играя в прятки, платья тень, вращает ткань вокруг колен, свисает с люстры блеск колец и брызги разовых чудес - случайней конфетти и поцелуя.
Это солнце -
хвост кобылий, Это - женщина с уздой, это травы в лето всыпаны, словно в торбу овсяной - разнотравушкой,
муравушкой разной мелочи степной для гнедой, для теплой, рыжей и любой.
любых. любых, для гнедых и белогривых, солнцем прямо золотых, вечереющих красиво в солнечных лучах косых.
Витая раковина сна,
орнаменты, едва живые, глаза, в которые она вложила песни неземные, чье удлиненное лицо, светилось призрачно сквозь кожу, вращаясь каменным кольцом по блюдечку с каемочкой. И все же - вся затаенность пламенных речей, покатость плеч и страсть Вселенной, соединны улыбкой - с ней - спокойной и неторопливой.
Раннняя осень.
Я люблю тишину, потому что в молчании олова застревают в гортани гортанные вопли и слоги вдоль гармошки губной застывают в слепые созвучья и, плевками полночной капели, рассыпаются с крыш на асфальт, в медный таз, как по счету приблудные капли.
Ничего не назвать, лишь предгорья раздвинуть словами, лишь подставить глаза и смотреть, как стремительно гаснет восход, В - феврале, Вдруг понять, что никто не поймет - не сумеет, Что есть время еще - подождать, помолчать, настоять на своем.
Тень вечера.
Сумрак повис, Старый висит, Луна – отвернулась, Вон она – здесь – Кровью парит, Крови не видно, Словно ее Кто – то накрыл, Тенью укрыл, Закатал в одеяло, Будто бы нет, Только лишь след, Только ведь есть – Только что пробежала.
Тень от Луны, Тень фонаря, Круг освещенный, Круглый зрачок Веки сомкнул, Скрылся и канул, Пятна бегут Здесь по стеклу, Веткой скребущей, Падает снег, Как в пустоту, Манит и плющит.
Свет из окон, Искрами звезд, Сыпал и падал, В круг фонаря, В тень от Луны, В вдохи Вселенной, Кошки скреблись, Лапой в окно, Белой лопатой, Сверху бросал, Не докурив, Пепел и сумрак, Сумрак и снег, Окурки для искр, Остатки галет, В лунную тень С усмешечкой подловатой.