Но как – то не сложилось.
Не – сложилось. Взлетела ввысь и крылья не нашла – Та песенка, что подлая, крутилась, Та жизнь, что поцелуем обожгла.
И дни мелькали, дни, Как водится – мелькали, И время все несло и песенки, и жизнь, Взлетали птицы, крылья – не держали И падали комочком перьев вниз.
Но раньше – это было не заметно, Все было веселее и легко. Теперь лишь звезды в небе, беззаветно Разлитое по небу молоко, Что в лужи собирается у сердца, Что капает в ладони мимо рта И никуда от песенки не деться, От мятной жизни – мягкой, как вода.
И ничего этого не надо.
Ни хлебцев, ни зрелищ. птицы поют. Абрикосы под окном зреют. Детские кисти простуженного винограда Болтаются в воздухе и взрослеют. высыпаются лепестками дни, Осыпая лето. Кругом зелено и цветет кактус – Огромным цветком вечера вспыхивают огни, Рассыпая цветные стекла и повышая градус. А мы, так, похоже, ничему так и не научились, Бросая слова, как танцующие ассегаи, наше время замедлилось, испарилось с поверхности жизни, всплеском взлетевшей стаи.
Послушай соловьев, которые пропели
Сквозь ночи окон. Слушай соловьев – их длинные, бесчувственные трели дрожащей ночи, тремоло с огнем. Упавший - в куст сирени и железа Свет фонаря. Прозрачный, лунный свет. Все призраки, сбежавшие из леса, скользят ветвями сквозь стеклопакет. Под фонарем мелькающие мошки, Закручивают воздух в мелкий смерч, Крадутся в мягких лапах тени кошек, Чтоб придушить чарующую песнь.
Тонкой полоски режущий край
В небе вечернем. Мы по дороге туда, где январь Мучает Черни, Где, отдыхая, живет тишина, Пальцы – у клавиш, Где вспоминаешь чужие слова, Что – не поправишь. В небе последний багровый бутон, Вспухший губами, Пахнет пионами ситный батон И облаками, И – облаками осколки небес Бегло, этюдно - Режут прорехи из слов и завес Мягко и трудно. Красит заборы и светит в глаза Лучик от света. И далеко громыхает гроза Эта.
Луна – зрачок.
"когда… …такая живая..." Светило - скрылось, оно же - око в ночь Луны, напрасно – ... стоите на моем пути… когда вы стоите на моем пути… ведь вы стоите.
светало быстро. Я - не спал. "и никого не любите". В окошке - рама рассохлась. Время высохло. Стекло стекло из рамы тоже. И тоже высохло, как лужа на дворе. "по вечерам...", а в прочем - утром тоже, как оказалось. Зраки в полверсты исписывают утреннее небо И не-бо-Лею или кто возьмет раскрасить как забор осколки неба? Чтоб завершилось.
А голова пустая, как фарфор,
И в голове звенит от качества фарфора, От белых гор, стекающих в простор, Из синего сияния простора, Из желтого подсолнечного дня.
Сгребая тучи, сны и облака Все небо надо мной гоняет волны, И ветку, как орнамент, на бока Накладывают косточкою тонкой. И ветка оживает и дрожит.
И головой фарфоровой жужжит Щелчок по стенке ногтем и сравненьем, И гул земной, так глубоко дрожит, Так медленно приходит ощущеньем, Что голова прозрачна как фарфор. Что на кости из голого круженья.
Здесь
пахнет пылью тишина, Узлы с вещами, Пакеты с каплей молока, Случайный камень, Газеты в пачке, листьев осень, Слова печати, На сером фоне облака Блуждают полем.
Застыли желтые кусты В обертках лета, В луч упираются столбы, Столбцы сонета Звучат из полок книжных в день И ветер стонет, И тихо наползает тень, Ползет и воет.
Как ненадежен наш кубизм, Наш детский кубик, В тетради высушенный лист, сухой и грубый, Следы затерянных эпох В словах и листьях, Которые - читает Бог, листая письма.
Согрей
в ладонях свой рассвет, смотри, как мерзнут облака, Как тени длинные бегут От света и издалека, Как контуры стекают в мир, В наплывах патины парят, Жгут деревянные мосты И медью купола горят. И звон такой, что все звенит, Свернувшись шерстью и клубком, Как с нами вечность говорит Парящим в сини мотыльком.
Дрожали
Качаются и гаснут фонари, Мерцают, пропадая с неба, звезды, «прощаются», и как не говори – слова рассыпаны, и в ожерелья собран булыжник лакированных словес, тяжелых и прослоенных словами, чирикающих, падая с небес, разорванных и рвущихся над нами. И я их вижу – там, невысоко, Протертых и потерянных, на нитках, В шкатулке, где потрогать так легко Вчерашнее с растроганной улыбкой.
Терпкий запах полыни
Вездесущ и горчит. Постепенно Зарастают горошком мышиным Камни округи И быт. Воздух свеж. Этим летом прохладно. Ветер сносит из неба дожди. Зарастают дороги тимьяном И полынью трехлетней сады. С неба сыплет горошком и ватой, Льют стихи, что приносит дождем Из Москвы, из пиона заката, Как пыльцу и грибницу с тряпьем.