Ди
И желтые глаза блестели, и в фиолетовой долине нас ожидали терпеливо лишайники и мхи, и ели Вокруг стояли горделиво, и мрачно сыпалась хвоЯ, и знал я, что тебе, любимой, я не смогу сказать: "Моя".
*
Я здесь ходил, и щупал камень, а Он со мною - говорил, рассказывал: кого кто ранил, рассказывал: кого убил. Я долго слушал эти стены, сминая хрустом воротник, приговоренный Высшей мерой к тому, к чему и сам привык.
А он...
...молчит и молчит. И реплик - не подает. И храпит, когда спит, и ничего не поет. Поест и сразу же в свой гараж: на дачу, в Колумбию или на кокс, кидать уголек и кричать, что "Мы Наш" или тупо пялиться на свой бокс. И тут, давай, разбирай-ся, кто еще у него есть, какого такого снега и айса, он сносит с коробкой в лес.
Сияние.
И ветра нет, и ярче синь небес, И белые ресницы на деревьях, И белый пух, лежащий на земле, Как пудра из алмазов и кореньев.
Как много солнце в этом уголке, В сиянии разлитом синевою, торжественной молитвой тишины отчетливо услышанной тобою.
Как мало нужно, чтобы замереть - Застыть навек. пусть даже на мгновенье – Так - чувствовать: вращением Земли слабеющую силу притяженья.
Фонарики. Московская метель.
Мороз сковал машины на парковке, играя в поло полами плащевки, смывая свет с далеких фонарей, не сильный - ветер - косо смотрит в окна, из тех, откуда смотрят далеко, и хрусталя вокруг навешенного столько, что все звенит внутри и без него.
Крупные зве...
Сквозь развилку ветвей… есть же крупные звезды на небе превосходней алмазов ограненных умелой рукою… (И я вспомнил) как ты первый раз у меня на плече засыпала…
Так же звезды сияли в ту ночь и в глубоких колодцах Отражения их точно так же как ныне дрожали Когда пил я ту воду и не мог утолить свою жажду…
Старость видит чуть дальше своего узловатого носа. Опыт знает, что делать, а разум – считает убытки…
Я хочу, чтобы Смерть не надела на шею твои украшенья не затмила блеск звезд не закрыла сиянье колодцев плеск воды Я хочу чтобы ты у меня на плече – засыпала говорила тихонько спасибо…
* * *
Я хочу рисовать. На песке, на холсте, в стороне... И хочу, чтобы это бездонное синее небо в глубине твоих глаз утонуло однажды, Чтобы ты была счастлива, Чтобы это солнце - светило светило и летело, как пух одуванчика белый, к нам стобой на ладони. и мимо.
Ра
Все продолжается. Все живо. Едва проклюнется трава – Жужжит пчела нетерпеливо, Оттряхивая пыль с цветка. И разбухает тень деревьев Волшебным кружевом цветов, И главы головокруженья Кружат над полем из голов. И в небе пьют лазурь синички, И, перепархивая, ждут Не то – случайной электрички, Не то, когда их Всех найдут. Звучит мелодия. Без звука басовей тянут провода, и сквозь иллюзию в полкруга, вдруг проступает Ра – дуга.
Его Величества Жевательные Зубы!
Когда их нет, ты понимаешь: " Жаль! И тот же пресловутый возраст, и та же печень, и - печаль, которая всего лишь сердце, что из нутра протерло грудь." ЖелезДорожнещее скерцо, дороже чем целковый рупь, который выронить неловко и так же - стыдно приподнять, но тут - давайте ж о высоком, хоть не хватает буквы ять.
И так, пестрят красиво облака. как если б пальцем кто - то в супе размешивает их слегка и снисходительнейше смотрит, как мы меняемся в лице, блестя застенчиво глазами, жуем невидимые звуки, когда окрашивая воздух, садится солнце за забором, а рядом теплая подружка доверчива, тиха, спокойна и - точно знает что к чему, пока вы в высь кидали слово стихи давно во тьму упали, и там, в кустах - затихарились. и звездами побило обод. и вы гуляете по кругу, где каждый сам себе болонка, хоть и не важно "почему".
Как мало нужно, чтобы верить, как много нужно, чтоб простить... Я здесь рисую акварели, чтоб челюсть в ванной не забыть, свои жевательные зубы.
Четвертый раз
Мораль и правила сказали: "Дело плохо". А сердце пропустило третий такт. А за спиною Родина вздыхала, снарядами поплевывая в танк. Черемуха травилась желтым газом, за нефть и газ ворчало старичье, бомонд скучал, дыша над унитазом, болезненно кривясь через плечо. Над миром как - то медленно всходило и освещало трепетный пейзаж, и, тот, кого четвертый раз убило, рождался в пятый и последний раз.
Светлые крыши
На хрупкие листья закрученны судьбы На листьях деревьев дрожат перепонки и крякают тени деревьев, склоняясь и, запах такой, что врагу не желаешь и воздух густой и летят паутинки Но дождь не приходит, приходят дождинки сопревшей листвы в небо вкрученный запах и дым от костра улетевший на запад и вот я стою словно столбик в ограде и вот я лечу и взлетаю все выше где мимо летят пряди белые ткани и снегом ложатся на светлые крыши.