Выбрать главу

 

Ди

И желтые глаза блестели, и в фиолетовой долине  нас ожидали терпеливо лишайники и мхи, и ели  Вокруг стояли горделиво, и мрачно сыпалась хвоЯ, и знал я, что тебе, любимой, я не смогу сказать: "Моя".

*

Я здесь ходил, и щупал камень, а Он со мною - говорил,  рассказывал: кого кто ранил,  рассказывал: кого убил.  Я долго слушал эти стены,  сминая хрустом воротник, приговоренный Высшей мерой к тому, к чему и сам привык.

 

А он...

...молчит и молчит. И реплик - не подает. И храпит, когда спит, и ничего не поет. Поест и сразу же в свой гараж: на дачу, в Колумбию или на кокс, кидать уголек и кричать, что "Мы Наш" или тупо пялиться на свой бокс. И тут, давай, разбирай-ся, кто еще у него есть, какого такого снега и айса, он сносит с коробкой в лес.

 

Сияние.

И ветра нет, и ярче синь небес,  И белые ресницы на деревьях,  И белый пух, лежащий на земле,  Как пудра из алмазов и кореньев.

Как много солнце в этом уголке,  В сиянии разлитом синевою,  торжественной молитвой тишины  отчетливо услышанной тобою.

Как мало нужно, чтобы замереть -  Застыть навек. пусть даже на мгновенье –  Так - чувствовать: вращением Земли  слабеющую силу притяженья.

 

Фонарики. Московская метель. 

Мороз сковал машины на парковке,  играя в поло полами плащевки,  смывая свет с далеких фонарей,  не сильный - ветер - косо смотрит в окна, из тех, откуда смотрят далеко,  и хрусталя вокруг навешенного столько,  что все звенит  внутри и без него.

 

Крупные зве...

Сквозь развилку ветвей… есть же крупные звезды на небе  превосходней алмазов ограненных умелой рукою…  (И я вспомнил) как ты первый раз у меня на плече засыпала…

Так же звезды сияли в ту ночь и в глубоких колодцах  Отражения их точно так же как ныне дрожали  Когда пил я ту воду и не мог  утолить свою жажду…

Старость видит чуть дальше своего узловатого носа.  Опыт знает, что делать, а разум – считает убытки…

Я хочу, чтобы Смерть не надела на шею твои украшенья  не затмила блеск звезд  не закрыла сиянье колодцев  плеск воды  Я хочу  чтобы ты  у меня на плече – засыпала  говорила тихонько  спасибо…

* * *

Я хочу рисовать.  На песке, на холсте, в стороне...  И хочу, чтобы это  бездонное  синее небо  в глубине  твоих глаз утонуло  однажды,  Чтобы ты была счастлива,  Чтобы  это солнце - светило  светило  и летело, как пух одуванчика белый,  к нам стобой на ладони.  и мимо.

 

Ра

Все продолжается. Все живо. Едва проклюнется трава – Жужжит пчела нетерпеливо, Оттряхивая пыль с цветка. И разбухает тень деревьев Волшебным кружевом цветов, И главы головокруженья Кружат над полем из голов. И в небе пьют лазурь синички, И, перепархивая, ждут Не то – случайной электрички, Не то, когда их Всех найдут. Звучит мелодия. Без звука басовей тянут провода, и сквозь иллюзию в полкруга, вдруг проступает Ра – дуга.

 

Его Величества Жевательные Зубы! 

Когда их нет, ты понимаешь: " Жаль!  И тот же пресловутый возраст,  и та же печень, и - печаль,  которая всего лишь сердце,  что из нутра протерло грудь."  ЖелезДорожнещее скерцо,  дороже чем целковый рупь,  который выронить неловко  и так же - стыдно приподнять,  но тут - давайте ж о высоком,  хоть не хватает буквы ять.

И так,  пестрят красиво облака.  как если б пальцем кто - то в супе  размешивает их слегка  и снисходительнейше смотрит,  как мы меняемся в лице,  блестя застенчиво глазами,  жуем невидимые звуки,  когда окрашивая воздух,  садится солнце за забором,  а рядом теплая подружка  доверчива, тиха, спокойна  и - точно знает что к чему,  пока вы в высь кидали слово  стихи давно во тьму упали,  и там, в кустах - затихарились.  и звездами побило обод.  и вы гуляете по кругу,  где каждый сам себе болонка,  хоть и не важно "почему".

Как мало нужно, чтобы верить,  как много нужно, чтоб простить...  Я здесь рисую акварели,  чтоб челюсть в ванной не забыть,  свои жевательные зубы.

 

Четвертый раз

Мораль и правила сказали:  "Дело плохо".  А сердце пропустило третий такт.  А за спиною Родина вздыхала,  снарядами поплевывая в танк.  Черемуха травилась желтым газом,  за нефть и газ ворчало старичье,  бомонд скучал, дыша над унитазом,  болезненно кривясь через плечо.  Над миром как - то медленно всходило  и освещало трепетный пейзаж,  и, тот, кого четвертый раз убило,  рождался в пятый и последний раз.

 

Светлые крыши

На хрупкие листья закрученны судьбы На листьях деревьев дрожат перепонки и крякают тени деревьев, склоняясь и, запах такой, что врагу не желаешь и воздух густой и летят паутинки Но дождь не приходит, приходят дождинки сопревшей листвы в небо вкрученный запах и дым от костра улетевший на запад и вот я стою словно столбик в ограде и вот я лечу и взлетаю все выше где мимо летят пряди белые ткани и снегом ложатся на светлые крыши.