Выбрать главу

 

Ске.

Обнажили, об-на-жали, все истории с рассветом,

рассыпаются. Скрижали, те, что в глине и табличках, на ноже дрожащих линий, их - скелеты рисовали, подставляя солнцу спину.

Их теперь прочесть не могут, потому что все -  живые. любят селфи со скелетом.  и лепешки дрожжевые.

 

Се-ребро.

Лунный свет замостил дороги.  столько веток и столько снега.  Серебрил  фигуры прохожих  и крестил ими путь -  в дороге  ветер знает,  чей мир исчезнет,  как едва, но легко повернувшись,  мы увидим другой,  такой же,  на изнанке, в разрыв века.  Этой разницей в незаметном,  мы и живы, и  беззаботны,  Эта разница в вес пушинки -  Словно изморозь возле тела,  В этом веке светлеет раньше  неизменное в прошлогоднем,  Но тепло, что пришло однажды  никуда не уйдет. Раз было...

 

Те...

Тень сползла Со стола, Поспала у стола, Скатертью прорябинилась, Пригорюнилась, закручинилась, Зацепилась за цифер блат, Платком подпоясалась, Почесала себя стократ По головушке наблатыканной, Прорядила щипцами брови, Поглядела вперед – назад, И заплакала, Запиликала, И закапала в виноград,  Тихо, молча и сухо Кивнула кому – то в зеркале. Зыркнули осторожные, Неосторожные рассмеялись, И только часики Тикали, тикали, И стрелочки Передвигались.

 

Нить.

Как провел день?  Все в излучинах.  на узлах.  зацепил цепь, Оборвал цепь, повязал нить, Привязал к ней Деревянный крест, Опоясок и времяшок.

Долго вглядывался в Луну,  видел таянье. Луноход.  и, сияя что майский цвет,  цветом этим светил всея.

Был ли я? это скажет смерть  пересчитывая кто есть  наливая на посошок  тем, кто с посохом. или. так.

Я же помню. Я был - здесь.  Стихший ветер в ладонь шел  Каждый локон его пел...

тихо. искренне. хорошо.

 

Гул коней.

Мы слышим гул корней,  когда трясем, и чуем сока ток,  едва касаясь,  и кроною шумим,  когда живем сочувственно, не отстраняясь.

 

Картина.

Размытое как зеркало, Потрескалось стекло, И высыпались руки, В Части тела Упали параллельными, С корнями у земли,  Бессильные,

прямые и

растенья. И волос, скрученный, Рассыпан за спиной,

Как шепот

Шелестит и обнажает, Из пятен Света слитых с Чернотой, из черноты над тем, Что ниспадает. Но это взгляд. И строгий, и пустой. Пронзает темноту, И из пещерок

Стекают воды спрятанной реки И капают с уставших рук и веток.

 

Локон.

Вот тронешь локон,  Распустишь пояс,  Смущенный эхом...  Перешагнешь, переминаясь,  В глаза заглянешь,  в подбровье рожь  колышет ветер,  тяжелый колос,  а поле в даль,  где ляжет солнце  у края неба.

Вот воздух с силой  почти рыданья  пропустишь в горло, и плечи скрутит,  И выгнет тело  в длину оглобли,  и вдруг увидишь,  У края поля,  где солнце в землю,  Проросток первый  почти случайно  прорвался в небо.

 

Орелия копеек.

Над миром Замёршим, Замерзшим, Заиндевевшим, Садилось солнце Как в мягкий промятый стул, И зажигались фонари, И, светом офонаревшим, Качались и гасли теми, кто свет Сморгнул.

Вздыхали цикады, У моря, Зимою Мерзли, Летели куда – то, Где холодно, но Не так. И трезвый, Нетрезвый, Но, словно парком Морозным,  облачком этим Белёсым, Монтировался Пятак В  Синее, синее небо, Двуглавым, Самодержавным, Ржавым, Копеечным, Ржаным, Посиневшим у самых губ, Наливаясь фонарем, Проваленным и безглазым Окном просмотра живыми Живых, Вылезшими из света На свет, Из окон Вырезанными Силуэтами Тёплых людей, звездочками, снежинками фонарей над небом дымящих труб.

 

Колобок Forever.

Взрываются в руках колокольчики, А у вас звенят, Кто – то сидит на укольчиках И любит зверят. Дикие и домашние Вгрызаются в печень дня, А я По просьбе Дмитрия Пеку колобок, чтобы -  Он сбежал от меня. И накормил всех лис в округе Сырной своей душой, Вот он уже встал на ноги Крепкий и небольшой. Беги, беги, маленький От зайцев и от мышей, Собирай цветы на полянке аленькой, У солнца и камыше(й), Не отнимай синего и колокольчиков, Не звени подлетев звонарем, Улисс заканчиваются укольчики Этим погожим днем.

 

Складки на скатерти.

Руки в занозах и без ногтей,  или в ногтях и занозах.

Жизнь -

дикий полярник и Водолей,  за -

дворник полюса. В миниатюре – Доступен лаковый ренессанс, Резонанс верхних и чистых глаголов, Лак – в трещинах и слезах, И в кокошниках. Так, в натуре.

На любой стороне веревок Сохнут, смерзаясь, цветы в бельё, Ветер не продувает эту фанеру, Эту фактуру, Эту мануфактурную вдавленность нитей И не ломает её, Просто обходит, Протискиваясь в щели.

Скатерть льняная, Вышитая руками, Серая, Тяжелая, Под венец, Звенит Сосульками, Бубенцами, Тройкой коней, что мчатся за Малиновыми голосами Рубашек, отталкивая людей, Стыдным румянцем Легкого им тумана И покрывала, Озарённого солнцем, отраженного счастием, попавшим в глаза лучиками, снежинками, смешинками И ледянными колокольчиками, спрятанными в зенит.