'Боюсь, кузен', - ответил король, - 'для бракосочетания уже слишком поздно'.
'Слишком поздно? О чем это вы можете толковать?' - резко уточнил Уорвик, и остальные члены Совета вдруг превратились в олицетворение внимания. Даже архиепископ Буршье, который старался отогнать сонливость, навеянную на него плотным обедом.
'Я толкую', - пояснил Эдвард, - 'о том, что уже женат'.
Вокруг стола прокатилась волна изумления. Немного глуховатый граф Эссекс переспросил: 'Эд?' Все взгляды сосредоточились на короле, тогда как Уорвик воскликнул: 'Женат? На ком, во имя Господа?'
Эдвард позволил слететь с уст второй сдерживавшей их печати. 'На леди Елизавете Грей'.
В течение некоторого времени Ричард Невилл был слишком оглушен, чтобы опять заговорить. Сначала он побелел, потом, по мере подъема внутри него ярости, - покраснел. Уорвик не привык к нарушению своих планов. 'Боже на небесах, племянник, ты что же, разум утратил? Как такое может случиться без моего - без моего на то уведомления? Держи ее на роли любовницы, если желаешь, но...'
Холодным голосом Эдвард ответил: 'Я же тебе сказал, Елизавета - моя жена, она обвенчана со мной священником перед свидетелями'. Король окинул взглядом потрясенные лица, увидел на них выражение недоверия, борьбу между естественной реакцией, разнившейся в зависимости от обстоятельств, и необходимостью сохранить подобие верности. Лишь лорд Гастингс, уже посвященный в тайну, совершал усилия, чтобы спрятать забавляющуюся улыбку.
Граф Уорвик сжал ладонь на своей украшенной драгоценными камнями перевязи, но, после мгновенного яростного взгляда на племянника, орехового оттенка глаза Ричарда Невилла полузакрылись, и он сосредоточился на массивном изумруде, тогда как его быстрый ум принялся оценивать сложившееся положение.
Повисшую тишину прорвал рокот голосов. 'Сир, это сделано чересчур поспешно', - поделился мнением брат Уорвика, Джордж Невилл, епископ Йоркский. 'Сир, ваш Совет следовало просить о рассмотрении дела подобной важности', - это заявил о себе лорд Шрусбери, верный сторонник короля. А брат суверена, пятнадцатилетний герцог Кларенс воскликнул: 'Милость Божья, Эдвард, как мог ты сочетаться семейными узами с настолько низко рожденным кланом?'
Эдвард ответил насмешливо, подавляя все глубже пускающее корни раздражение: 'Твое мнение, Джордж, последнее, что хотел бы услышать Совет. Ты здесь впервые, поэтому слушай и помалкивай. Итак, милорды, мне не ждать добрых пожеланий? Я вступил в брак с женщиной, выбрал которую сам. Конечно, данная привилегия, доступная смиреннейшему из моих подданных, не должна быть отнята и у меня?' Архиепископ Кентерберийский метнул взор на своего брата Эссекса и неуютно заерзал на месте, его серьезное лицо сморщилось от искренней озабоченности. 'Мой дорогой господин, Господь знает, я желаю вам добра и счастья, но, как король Англии, вы не обладаете той степенью свободы, которая дана обывателям'.
'Да, вдова с двумя сыновьями! Вряд ли это лучший выбор', - пробормотал Норфолк, хотя совсем не хотел возвышать голос.
'Но это мой выбор!' - Эдвард услышал его и резко осадил.
Уорвик поднял голову. 'Ваш долг состоял в браке ради народного блага. Вы же совершили серьезную ошибку, сир, ту, сожалеть о которой нам придется в течение всей жизни'.
'Милорды', - вмешался Гастингс, - 'взаимные обвинения, без сомнений, бесполезны. Наш суверен и господин способен общаться с соседями за морем и без союза с их дочерями. Разве не следует нам радоваться, что он женился по любви? Леди Елизавета обладает красотой и обаянием, какие окажут честь ее месту на троне рядом с супругом'.
Граф Эссекс, самый старший из присутствующих членов Совета, обдумал вопрос в собственной осторожной манере. 'Не скажу, что сделанное оказалось обдуманным, ибо случилось наоборот, но шаг уже совершен, вполне законно и пред лицом Господним'.
'Это так'.
'Поэтому мы не в силах поступить иначе, как согласиться. Пусть Бог пожалует вас радостью, племянник, как и вашу госпожу'.
Благодаря свойственному ему суровому самообладанию Уорвик пришел в себя и обратился к Эдварду, словно к утомительному для него подростку. 'Полагаю, вы действовали так, как и другие до вас, значит, нам придется извлечь из совершенного максимальную выгоду', - произнес он мрачно. 'Но я не могу вообразить, что сказать Людовику Французскому. Посланник его двора ждет меня уже сейчас и -'
'Можешь идти ко Франции с пустыми руками', - завершил предложение Эдвард, однако, с настолько молниеносно появившейся улыбкой, что многие из вельмож расхохотались. Он начал наслаждаться произведенным им смятением и, ощутив смену общего настроя, обернул полную силу своего очарования на всех тут находящихся. 'Джентльмены, обсуждаемая леди добродетельна и учтива. Она станет для вас замечательной королевой. Ее отец, лорд Риверс, показал себя верным слугой короны, а ее матушка, абсолютно точно, рождена достаточно высоко, чтобы удовлетворить все ваши претензии'.