'Сир', - прервала речь короля Бесс, - 'можно мне сказать? Я должна кое-что вам объяснить'.
'Дорогая Бесс', - рассмеялся Эдвард, - 'тут нет никого, кто помешал бы вам'.
'Это относится к мастеру Говарду', - произнесла она. 'Прошу вас, умоляю, не заставляйте меня выходить за него замуж. Он - он мне отвратителен'.
'Бедный Том! Он не настолько плохой парень, и вы вполне можете научиться ценить его по достоинству. Говард серьезно нацелен на ваше завоевание'.
'А я также серьезно нацелена на избежание этого'. Бесс не знала, как могла так прекословить Эдварду, но ею двигало отчаяние. 'Сир, вы - мужчина, вам не понять, но я не могу - не могу'.
'Почему нет? С чего бы Говарду оказаться столь - полагаю, вы сказали отвратительным?' Улыбка на губах монарха погасла. 'Виной тому воспоминание о Хамфри или', - мысль словно поразила его, - 'или вы любите кого-то другого? Бесс, скажите мне правду'. Зубы молодой женщины застучали, король подошел ближе, обнял и принялся растирать ей спину и плечи. 'Вот, разрешите мне согреть вас. А теперь ответьте, дело в человеке, к которому вы испытываете чувство? Вам известно, в данном вопросе я не отличаюсь жестокостью'.
'Да, все так, все так', - вздохнула молодая женщина. В ней не осталось ни капельки притворства, в глуши Эдвард обвил ее руками, пусть не по причине любви, и лишил последней способности защищаться. 'Да, дело в нем и началось это еще до того, как я вышла замуж за Хамфри'.
Сейчас она действительно короля удивила. 'До того, как вышли замуж за Хамфри? Но вы говорили мне, что были с Хамфри счастливы'.
'Была, потому что он проявлял только лучшие качества, доброту, и тогда я была счастлива -', - голос изменил Бесс. 'Но Хамфри погиб, а тот, кого я люблю, живой, теплый и находится так близко, что я не в силах перестать о нем думать'.
На лице Бесс промелькнуло что-то, что даже сильнее потока откровенных слов вынудило Эдварда сесть очень тихо, не переставая держать руку у собеседницы на плечах. Повисла долгая пауза. Молодая женщина опустила голову ему на грудь. Вот она и выдала себя, вот и оставила последний оплот светского лицемерия.
В конце концов Эдвард выдавил: 'Я не знал. Вы хорошо это скрывали'.
'Простите меня, - простите меня'. Он едва мог слышать ее слова и нагнул голову над головой Бесс. 'Все дело заключалось в вас, с того самого дня в Графтоне. Я пыталась и действительно полюбила Хамфри, - но иначе. Не гневайтесь на меня'.
'Гневаться?' - отозвался король. 'Какой мужчина способен разгневаться на любящую его женщину?' Он заставил Бесс поднять лицо, так чтобы можно было на него взглянуть, и увидел ее в совершенно другом свете. 'Годы лишь сделали вас прекраснее, Бесс'.
'Именно вы первый заметили, - я запомнила вашу фразу, - что я не так уж ужасна с мужской точки зрения, как это мне кажется'.
'Я так сказал? Тогда оказался прав, и вам следует получить любящий поцелуй в знак того, что я думал также как и говорил'.
Эдвард приблизил свои губы к губам Бесс. Для нее время будто повернулось вспять, и опять настал май, а ей недавно исполнилось шестнадцать, будто они не находились в этом крохотном укрытии от пронизывающего мартовского ветра, который трепал ветви над их головами. Бесс поддалась объятию, но не только губами, но еще и всем своим отзывчивым телом, и столь долго подавляемое чувство в конце концов вырвалось на свободу.
'Почему я раньше так на вас не смотрел?' - спросил он и положил ладонь на распустившиеся локоны Бесс, позволяя им разлиться водопадом по щеке и шее по направлению к груди, другой развязывая ленту на лифе. 'Теперь вы согрелись, Бесс, каждый ваш дюйм обжигает любовью. Я это чувствую, вы дрожите от любви'.
'Как мне не дрожать?' - пробормотала Бесс. 'Находиться в ваших объятиях это то, о чем я всегда мечтала'.
Эдвард снова поцеловал Бесс, в этот раз настойчивее, толкая ее на расстеленный на земле плащ. Потом на мгновение поднял голову. 'Я не стану вовлекать вас в скандал, Бесс. Слишком о вас забочусь, чтобы делать своей любовницей, пусть и желал бы этого. Но у нас будут следующие минуты, столь удачно дарованные судьбой. Удовлетворит ли вас подобное? Однако, если вы этого хотите, то мне и спрашивать не надо'.
Бесс покачала головой, не в силах более размышлять здраво, сосредоточившись лишь на Эдварде, на его мощном теле, тепле и растущем желании - желании ее, ее! 'Милорд, любимый, возьмите меня. После я сделаю все, о чем бы вы меня не попросили'.
Король тихо расхохотался. 'Полагаете, я заключаю сделку?' Губы снова впились в нее, принося экстаз, превосходящий самый смелые мечты, подчиняя себе и разум, и тело, как Бесс и представить прежде не осмеливалась.