Эдвард с чрезвычайной любезностью сказал, что полностью поддерживает инициативу подданных. Нет ничего, чего бы ему хотелось больше, чем подарить государству наследника, и король уже выбрал себе невесту.
Он сразу ощутил возникшее в зале напряжение. Уорвик несколько озадаченно не сводил с монарха взгляда.
'Я женюсь только на Елизавете Вудвилл, дочери лорда Риверса, и ни на какой иной женщине'.
Воцарилась наполненная изумлением тишина. В конце концов, один из советников обрел дар речи. 'Это красивая и добродетельная дама, но она не подходит для того, чтобы стать королевой Англии'.
'Не подходит!' - воскликнул Эдвард. 'Почему нет? Она - именно та женщина, которую я избрал своей королевой'.
'Леди Грей не является дочерью герцога или графа'.
'Ее матушка была герцогиней Бедфорд. Она происходит из благородной династии правящей в Люксембурге семьи'.
'Герцогиня Бедфорд сочеталась узами брака со скромным оруженосцем, мой господин'.
'Вопрос закрыт', - прорычал Эдвард. 'В провозглашаемом вами нет ничего, что меня тронет, - ибо в брак с этой дамой я уже вступил'.
Ошеломление в зале Совета было настолько сверхъестественным, что никто не мог проронить ни слова.
Эдвард вышел, даже не взглянув на графа Уорвика, который сидел, устремив взгляд вперед.
Король женился! Сначала двор, а потом и вся страна пришли от этой новости в неистовство.
Как ей это удалось? Она околдовала короля. История обрастала подробностями, словно снежный ком. Эдвард пытался соблазнить Елизавету, но та пригрозила убить себя кинжалом, если он только попытается к ней приблизиться, поэтому монарху не оставалось ничего другого, как жениться. Как мог законченный распутник попасться так легко? Ответ мог быть один. Совершилось колдовство. Жакетта, леди Риверс, - когда-то являвшаяся герцогиней Бедфорд все это и провернула, ведь каждый знал, что она - ведьма. Высказывались дикие предположения. Они касались и того, каким образом, во время посещения Графтона, Жакетта подлила Эдварду в вино привораживающую настойку, и того, как король, словно сомнамбула, был приведен на церемонию, превратившую смиренную Елизавету Вудвилл в королеву.
Да, эта версия пользовалась самой широкой популярностью. В произошедшем следует винить колдовство.
Народ питал склонность к подсмеиванию над своим королем. Подданные не особенно жаловали чужаков и иностранцев. Одному небу известно, что принес им союз предыдущего монарха с фурией из Анжу. Второй такой никто не желал.
'Это брак, заключенный по любви', - повторяли лондонцы. 'Благослови Господь его прекрасное лицо. Эдвард полюбил ее, так с какой стати могущественные вельможи стараются подточить монаршее счастье, притащив суверену француженку? Благослови Господь короля, Благослови Господь королеву, коли именно ее хочет наш Эдвард'.
Кто бы что не говорил, но лишь ленивый не судачил о браке монарха.
Ричард вернулся в Миддлхэм. Ему нравился прохладный северный воздух, кроме того, было приятно снова видеть графиню вместе с троюродными сестрами. На воспитании в Миддлхэме также находился и Френсис Ловелл, сын лорда Ловелла, с которым Ричард крепко подружился. В замке мальчика окутывало тепло взаимных привязанностей, полностью ускользающее от него в его родном доме.
Когда Ричард возвращался, им всегда было, о чем серьезно поговорить. Он, Френсис и Анна выезжали на йоркширские болота, иногда ложились, растянувшись, на траву, отпускали лошадей утолять жажду из ручьев и обсуждали, что же они станут делать в будущем. Временами с ними отправлялась Изабель, но, отличаясь хрупкостью, девушка очень часто быстро уставала. Анна была такой же болезненной, как и сестра, тем не менее, горя желанием находиться рядом с мальчиками, она старалась забыть о своей слабости. Ричард постоянно задумывался, насколько же странно, что у такого сильного человека, как граф Уорвик, родились только две почти прозрачные дочки и ни одного сына, дабы мог носить и сохранить родовое имя.
В семье мальчика все обстояло совершенно иначе. Разумеется, несколько детей умерло. Среди братьев в мир иной ушли Генри, Уильям, Джон и Томас. Сестры держались за жизнь крепче, если не считать маленькую Урсулу, появившуюся на свет последней, за пять или шесть лет до кончины их отца.
Следующим оказался Эдмунд, которого убили в сражении. Ричард никогда не забудет тот день, когда до него дошла весть о смерти брата, тогда же он узнал о гибели батюшки и о том, что, вместе с головой герцога, голова Эдмунда была водружена на крепостные стены Йорка.