Был ли Гарри Ланкастер так отягощен катастрофой, не окажись он правителем? Похоже, мало кто осмеливался бросить вызов последствиям узаконенного или нет удара по прошествии шестидесяти лет. Гарри показал себя слабым и благонамеренным, женился на Маргарите Анжуйской, ко всему прочему, семь лет назад он сошел с ума. Внезапно народ припомнил зловещую несправедливость, совершенную по отношению к наследникам давно почившего Лайнела Кларенса. В ответ Маргарита продемонстрировала готовность пойти насколько угодно далеко, дабы погубить человека, однажды способного предъявить права на корону, - герцога Йоркского, ведущего свое происхождение от покойного Лайнела Кларенса.
В глазах Эдмунда конкретное сложное династическое столкновение имело очень простой исход. Правильно, справедливо и основано на чистом здравомыслии было самосохранение его отца, вынуждавшее предъявлять законные права на корону. Однако, вскоре юноша обнаружил, что каким бы правильным и справедливым это ни было, прежде всего, происходящее стало политической ошибкой. Пока некоторые оспаривали обоснованность требований Йорка, все неожиданно оказались не расположены срывать корону с головы человека, родившегося королевским сыном, признанным английским королем с десятимесячного возраста.
Маргарите потребовалось почти десять лет безжалостной вражды, дабы обратить Йорка из преданного королевству лорда в королевского соперника, каковым она его всегда воспринимала. Сейчас герцог пересек Рубикон, как переплыл Ирландское море и был упорно и целеустремленно уверен, - у него не оставалось иного выбора, кроме как предъявлять права на корону. Он не поддавался увещеваниям, даже встретившись с бросающимся в глаза отсутствием восторга родственного клана Невиллов и собственного старшего сына. Не то, чтобы они испытывали чувствительную привязанность к человеку, между собой называемому 'святой Гарри'. Они считывали настроения народа и страны точнее и тщательнее, чем Йорк. Был ли Гарри безумен или нет, он являлся помазанником Божьим на царство, и факт его острой неспособности править стал казаться внезапно, приводящим к слишком малым последствиям, стоило встать на повестку дня вопросу о низложении.
В итоге, судьбоносный компромисс оказался достигнут, - никого не устраивающий и для большинства оскорбительный. В Акте Согласия, ратифицированном 24 октября, Ричард Плантагенет официально признавался наследником английского трона, но, в течение жизни Гарри, он обязывался задержать действие своих требований. Восхождение на трон в качестве Ричарда, Третьего со времени Завоевания, становилось возможным только после смерти Гарри.
Учитывая, что Гарри исполнилось тридцать девять лет, на целых десять лет меньше, чем герцогу Йоркскому, и что он наслаждался крепким здоровьем человека, расслабленного житейскими условиями, в отличие от старших и обремененных заботами людей, неудивительна взволнованность Йорка и его сторонников этим Соломоновым решением. Из-за того, что в соответствии с Актом Согласия, семилетний сын Маргариты был бесцеремонно лишен права наследования, целесообразное решение многие находили в доказательстве подозрений, столь широко распространенных, как отцовство ребенка. Оттого не было и тени вероятности согласия Маргариты и ее сторонников на иное разрешение вопроса, чем с помощью заостренного лезвия меча. Единственным лицом, заявившем об удовлетворении Актом, был сам Гарри. Он в собственной безоблачной взбалмошной манере, припав цепко к короне, несмотря на это, засвидетельствовал странно мало интереса к тому, что его сын будет нагло вырван из линии наследования.
После того, как июльская битва предала короля во власть Уорвика, Маргарита отступила в Уэльс, а затем в Йоркшир, уже долго являвшиеся островками, окруженными верноподданными Ланкастеров. Там она объединила силы с герцогом Сомерсетом и Эндрю Троллопом, которые провели несколько разочаровывающих месяцев, пытаясь выбить Уорвика и Эдварда из Кале.