- И что?
Бесконечно далёкое, и дна не видно...
- В тот момент, когда мы выскакивали из-за пригорка, я читал сообщение.
И лишь звёздный планктон мягко фосфорится в глубине...
- Я отвлёкся. Я мог ударить по тормозам раньше. И тогда, наверное...
- Не надо «наверное». А если нет? Что дал бы какой-то миг? И всё равно... - Полина облизнула пересохшие губы. - Всё равно она виновата. Вас бы в любом случае не осудили. Не надо. Уже ничего не переделаешь.
- И в этом всё и дело.
Анджей с силой пригладил и без того зализанные волосы.
- А знаете, что самое страшное?
Он не смотрел на неё, но знал, что её глаза непонимающе расширились.
- Я не сказал об этом. О пейджере. Никому. Не сказал. Может, шок? Да... Но потом-то не было.
Тишина, когда тебя слушают, особая - почти физическая, ощутимая, как миниатюрная чёрная дыра.
- Изо дня в день я винил себя в этом. Изо дня в день думал, могу ли искупить свою вину. Но в этой вине никому не признался.
Анджей вдруг попытался забыть о присутствии рыжей. На миг почти получилось. И в этот миг бездна сверху если не вглядывалась, то вслушивалась - точно.
- Я мог осудить себя и без признания... Но не осудил. Забавно, правда? Я ненавижу то, во что превратилась моя жизнь - и боюсь с этим расстаться. Я... трус.
Да, он сказал это.
- Трус. Слабый, безвольный...
- Трус - это тот, кто предпочитает смерть жизненным трудностям! Тот, кто держится, как бы ни было сложно - как раз очень сильный человек.
- Не тот случай. Вы не понимаете, да? Я не хочу жить. Я просто боюсь умирать.
- Может, вы просто не осознаёте своих истинных намерений? Ведь...
Кажется, она говорила ещё что-то, и слова были знакомыми, но Анджей не улавливал смысла. Он медленно шёл вперёд и думал о том, что должен был, должен...
Лучшая любовь - любовь трагичная и неразделённая, так он считал когда-то? Да, если прочитать много книжек об этой самой любви, так оно и выходит... А у них была любовь, девять лет любви, той, которая раз в тысячу лет случается. Которая преодолела всё то, что убивает её обычно - быт, годы, медленную переплавку в дружбу, привязанность или просто взаимное уважение.
Когда-то должен был быть ребёнок, но они не захотели. Ребёнок был им не нужен. Может, потом... Ей ведь всего-то двадцать девять исполнилось...
Но не было никакого потом.
Ничего не было. Ничего не осталось.
- ...не слушаете.
- Нет. Не слушал, - Анджей перевёл взгляд - с ночной глубины на неё. - Кто-то за нами присматривает, говорите? Тогда почему, Полина, почему? Кто-то решил, что так будет лучше? Кому? Так он присматривает? Так решает, что допускает такое?
До болезненного отклика знакомый тихий стук.
- Нам дали жизнь и свободную волю. Постулат христианства, - после секундной тиши без запинки ответила рыжая. - Всё, что в дальнейшем мы делаем с нашими жизнями - мы делаем сами. Конечно, порой намного проще обвинять в несостоятельности некую эфемерную личность, чем признать...
- Свою вину? - Анджей высоко, чуть надрывно рассмеялся. - Что, собственно, и требовалось доказать. Это моя вина. Я убил их. Но дело не в этом. Почему не я? Почему Злата, а я...
- Потому что вы не сделали того, зачем пришли, - чуть удивлённо даже. - Вы для другого предназначены, не для такой смерти. Это же так просто.
- Очередная теория о неглупом мире?
- Каждый приходит с какой-то целью. Сверхзадачей. Пока он её не решит - ему нет пути отсюда. Если только по своей воле... Почему вы улыбаетесь?
С мелодичным звяком, задумчиво Анджей крутил на пальце колечко ключей.
Вспомнить то, что давно забыл.
Понять, почему же всё-таки - не ущербная...
- Вы видите и знаете вещи, которые им никогда не увидеть и не узнать. Всем. И я - один из них.
- Нет, нет, неправда! Вы просто забыли, каково это, быть живым, и не хотите вспоминать!
- А зачем?
Она смотрела мимо него.
Непонимание.
- Самый страшный грех, Полина. Детоубийство. Намеренно или нет, и что бы ни сделали после с убийцей - неважно. Ребёнка родителям это не вернёт. Не вернёт то, что для большинства - смысл жизни. Её продолжение. Я видел их глаза... видел. Потом. Глаза родителей. Мёртвые. Как я могу жить, отняв жизнь у другого?
- Вы думаете, ваша жена хотела бы, чтобы её...
- Она бы хотела, чтобы я пошёл за ней.
Шелест умирающей листвы.
- Пять лет уже. Значит, всегда. Моя любовь - призрак. Я тоже. Я не живу. Вы правы. Но и умирать не хочу. Если умирать, то не задумываясь. Потому что чем больше об этом думаешь, тем страшнее становится. Да и ещё один грех на душу брать не хочется. Хотя меня и с одним там ничего хорошего не ждёт - если оно есть, там. И... да. Наверное, я просто знаю, что смерть - для меня слишком лёгкий выход.
Море в её глазах искрилось слёзно-фонарным светом.