В красном берете и светлом шарфе, улыбаясь, вжав голову в острые плечи, шаркающей походкой девчонка-художница кивнула рыжей и перешагнула грань видимого. Случайная прохожая.
Нет. Те проходят. Вот и сейчас - проходили.
Бывает, что-то пробирает тебя до костей, бывают такие вещи - музыка или книги, после которых хочется выйти на улицу и закричать. До боли, до хрипоты в горле, до плевка кровью. И ты будешь кричать, а остальные будут идти мимо и делать вид, что не слышат...
- Я не вижу того, что видите вы, - тихо сказал Анджей. Заставил себя улыбнуться. - И на флейте играть не смогу точно.
- А я, слепая, смогу? Играть так, чтобы меня услышали?
- Что вы...
- Они слышат лишь то, что хотят слушать. И где хотят. Слушать... а не смотреть, как по улицам слона водят.
Она смотрела внутрь себя. Мутноватыми глазами...
Не мутноватыми. Потускневшими.
- Когда-нибудь я всё-таки разобью себе лоб, - медленно перебросив футляр через плечо, она встала. - Не об ваши стены. Об их. Но разобью не так, как вы. Не отступившись, дойдя до конца, до самого конца...
Устало? Она говорит - устало?
- Полина, вы... что? Вы же солнце... солнце всегда жизнерадостно, помните?
- Солнце тоже человек. Ему тоже бывает плохо. Только солнце никто не спрашивает, может ли оно светить. Для него не существует «хочу» или «могу», есть лишь одно - «нужно».
Анджей взглянул на неё задумчиво.
- Правда? Вы действительно так... уверены?
...очень задумчиво...
Полина кивнула. Нити закатного света, запутавшись в её волосах, отливали червонным золотом.
Анджей смотрел в предосеннюю глубь парковой аллеи. Зачем-то тоже кивнул.
- Пойдёмте-ка домой, - сказал он. - Могу я вас кое о чём попросить?
- О чём?
- Передадите своей бабушке, что горячий чай и плитка шоколада способны поднять настроение любому, и уставшему солнцу - в том числе? А, кстати... - поправив очки, он достал кошелёк, - вон в том ларьке, насколько знаю, шоколадки вполне приличные...
Когда на её щеках появились ямочки, он тоже улыбнулся. И пошёл вперёд.
Впервые в жизни - зная, что делает.
***
...дома он будет смотреть в окно, пока воздух не загустеет прозрачной тьмой.
Потом взглянет на разбитый пейджер.
На телефонную трубку.
По памяти наберёт хорошо знакомый номер.
- Макс...
- Привет, Андж. Что-то часто ты стал вспоминать о друге детства... Вроде только недавно встречались. Что-нибудь нужно?
- Да...
Ему не осталось других дорог.
- Да. Мне нужно, чтобы ты оформил одно... не знаю даже, как назвать. Заплачу, сколько захочешь. Но, предупреждаю сразу - возни будет много.
Макс на том конце трубки заинтересованно хлюпнет засморканным носом:
- И в чём заключается возня?
- А то не догадываешься. Тьма бумажек, в которых я, как обычно, ничего не понимаю. Правда, вначале ты должен будешь кое-что сделать.
- Что же это?
- Узнать, можно ли будет это сделать.
- VII -
Макс, допив свой мятный мокко, слизнул с губ шоколадную крошку и довольно, по-кошачьи сощурился. Он всеми повадками напоминал кота - чёрного, поджарого, с колючими, искрящимися зеленью глазами. Характер, судя по всему, ему достался соответствующий. Анджей почему-то всегда думал, что коты не обременены моральными принципами.
Кофе этот самый мокко напоминал весьма отдалённо, но Максу нравилось. Всегда, сколько Анджей его помнил, был сладкоежкой.
- Мда, - товарищ по школьному галстуку, задумчиво стукнув кружкой об стол, посерьёзнел. - Что ни говори, а нелегко всё-таки это делать.
- Было.
- Было, - согласился Макс. Двумя пальцами взял бокал. - Да и никто не делал до этого, насколько помню.
- Вот и войдёшь в историю, - Анджей легонько звякнул хрусталём о хрусталь. - За удачно завершённое... дело.
- И наконец завершённое. Хотя для такого дельца мы поставили рекорд в сроках.
- Ты. Мне оставалось лишь подписи ставить.
- Я. Поставил, - легко согласился Макс. Эстетично пригубил кагор. - Не понимаю, почему ты так любишь эту водичку?
- Тут не «люблю», а «могу себе позволить».
- По мне, лучше просто кофе, чем это, - он поднял бокал на уровень глаз. Взглянул на Анджея сквозь багрянец вина. - Можешь ответить на один вопрос?
- Зависит от вопроса.
- Почему вдруг? И почему она?
Окно ломко стыло ночным холодом. За ним прозрачным неоновым сном жил город. А здесь были стены в шоколадную полосочку, с клейкой улыбкой преподносящие подносы официантки, монотонное жужжание голосов и мурлыкающие что-то под потолком колонки.
Анджей пожал плечами.
- За хороший почти уже месяц, наверное.
В любое время можно найти сказку. Можно увидеть её вокруг себя, отыскать в своём сердце и попытаться показать другим. Вот только мало кто захочет посмотреть. И поверить.