Таким образом, то, что случилось с женщиной, задавшей этот вопрос, случилось уже со многими, очень многими людьми. И вот почему, принимая саньясу, мы меняем наши имена: это свидетельство, что вы — это не прежние вы. Новое имя — это просто напоминание вам, чтобы вы дали умереть былому и родиться новому и свежему в каждой клеточке, чтобы вы дали родиться новой жизни, новому существу, новой любви, новому сознанию.
Вступите в новую вселенную истины.
Видех, я очень счастлив, что Вина умерла. Празднуй смерть Вины и празднуй рождение Видех.
Вопрос четвертый:
Возлюбленный мастер,
Как твой саньясин я гораздо счастливее сейчас, чем был прежде. Но мне как-то не хочется медитировать или молиться. Перемены вы мне происходят и без медитации и молитвы, и я очень счастлив и доволен. Семя печальной жизни должно умереть. Должен ли я заставить себя медитировать, или надо просто ждать и позволять счастью расти? Или нужно стать прежним?
Я в замешательстве. Только ты можешь направить меня куда следует, потому что, кроме тебя, я никому не доверяю.
Прежде всего, нет никакого смысла идти обратно и жить в печали и несчастье. Этот образ жизни подходит одним тупицам и идиотам, а не кому-то, у кого есть хоть чуточка разума. Жизнь дана для радости, жизнь дана для танца. Жизнь дана, чтобы испить от нее как можно больше.
Мне вспомнился один случай в небесном ресторане...
Лао-цзы, Конфуций и Гаутама Будда втроем сидели за одним столиком, обсуждая важные вещи. В самый разгар беседы вошла обнаженная девушка несказанной красоты. В руках она держала кувшин.
— Не хотите ли вы отведать немного жизненного сока? — спросила она.
Будда вместо ответа закрыл глаза.
Конфуций, который верит в золотую середину, приопустил веки лишь наполовину и сказал девушке:
— Я, пожалуй, попробую, но пить не стану. Мне просто интересно, каков он на вкус. — Он сделал маленький глоточек и сказал: — Горький. Уберите.
Что же до Лао-цзы, то он вырвал кувшин из рук девушки и за один глоток осушил его. Девушка разинула рот от удивления. Вернув ей пустой кувшин, он сказал:
— Отлично! Очень вкусно. Делая все наполовину, нельзя узнать что-либо по-настоящему. Тебе, Конфуций, было горько потому, что тебе незнаком новый вкус жизни. Твой язык не подготовлен, твои рецепторы слишком нежны. Ты никогда не жил как следует. Ты всегда был посторонним, стоя на расстоянии, полуприкрыв глаза. Тебе видна лишь часть целого. А истину нельзя увидеть частями: либо ты ее видишь полностью, либо не видишь совсем. Истина не делится. Я просто должен был выпить весь сок. Простите мои манеры. Если бы я выпил меньше, то не смог бы дать ему оценку. Но вы оба не можете оценить его по достоинству. Будда — так тот упустил полностью: он даже не попробовал, он закрыл глаза и даже не глянул на кувшин. Он не видел красоту девушки, которая принесла нам его. Он сознательно сделал себя слепым и тупым; он сам закрыл себя от жизни. Так что все его россказни о жизни ничего не стоят. И тебе, Конфуций, я не поверю. Полуприкрытые глаза приоткроют тебе истину лишь наполовину. Твой глоточек, наверное, и до желудка не дошел, ты его даже не переварил. Он не влился в твою кровь, не всосался в твои кости, но до тех пор, пока истина не станет твоей сущностью, твоим сердцебиением, у тебя нет права говорить о ней. Из вас один я все вижу и пью до дна.
Я очень люблю эту притчу. Разумеется, это притча, потому что на небесах нет ресторанов — они все в аду. Кому на небесах нужны рестораны? Святым они не по душе. Все небесные рестораны уже давным-давно бы обанкротились. Так что это просто образ, притча, но полная смысла.
Итак, прежде всего: не надо возвращаться к печали и несчастью; но даже если я говорю, что не надо возвращаться, это вовсе не значит, что возвращение вообще возможно — назад пути нет, ты не можешь вернуться. Да и незачем. Раньше ты был печален и несчастен, теперь ты счастлив и доволен. Скажи, ради чего на свете тебе идти обратно?
Что касается медитации или молитвы, запомни одно: ты не можешь навязать их себе силой. В жизни есть такие вещи, которые не терпят насилия, и вам остается лишь тихо ждать, приглашать их, открывать перед ними двери, но будучи осознанными и внимательными, чтобы, когда гость прибудет, встретить его как подобает. И с тобой это уже происходит. Ты говоришь, что хоть и не занимаешься медитацией, тем не менее, испытываешь глубокое счастье и удовлетворение. Раз удовлетворение присутствует, это значит, что без твоего ведома в тебя уже вошли некоторые медитативные качества.