-Эй! – окликнула его она.
-Чего тебе еще?
-А ты что, правда, хотел помочь?
-Да нет, о чем ты… Я просто сегодня нашабился до безумия.
21.
По квартире клубилась знойная, обволакивающая музыка. Алан видел приоткрытую дверь, призрачный мечущийся свет, толстые волны плавающего дыма, и, подходя к комнате, уже рисовал в мозгу одну из тысячи изощренных оргий.
Он пихнул дверь внутрь, и, подняв глаза, посмотрел прямо перед собой. Он посмотрел прямо на Габарая. Как будто тюремный прожектор среди неясных, мрачных очертаний вдруг напоролся на одно ослепительное лицо. Алан обомлел. Странно, но в этот момент он словно увидел его впервые во всем его чудовищном великолепии.
По комнате шныряли синтетические голубые лучи светомузыки, разрезая гашишный туман. Габарай стоял прямой и голый, с косяком в зубах, а вокруг него невнятно копошились белые, похожие на личинки тела. Все это напоминало дубль из малобюджетной порнушки.
Холодные блики света вспыхивали то тут, то там, озаряя приопущенные плечи, изгиб таза, поворот могучей шеи, скульптурный профиль... Как будто и вправду прекрасный древнегреческий Бог спустился с небес на грязную землю и взирал на всех этих тварей возле своих ног с наивной улыбкой и легким изумлением. Алан вдруг подумал, как же долго пришлось трудиться природе над этой особью и ради чего? И кто так жестоко пошутил, создав такую гармонию снаружи и такой пасмурный сумбур внутри? Он врос лопатками в стену, щуря глаза от едкого дыма и чувствуя, как к нему подбирается мутная, сыпучая ярость.
Тимур, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Зрачки его утонули в тумане, лицо мученически- исказилось. И Алан внезапно коснулся, осознал, отчетливо увидел эту крайнюю точку, этот нулевой отсчет, этот фокус, куда как лучи, как конечности одного организма сходились кайф и боль, красота и уродство, любовь и ненависть.
-Габо, - тихо позвал он – Смотри, не скончайся.
Тимур глянул вниз, и слегка толкнув ногой какую-то бабу, указал ей кивком в сторону Алана. Она послушно встала и направилась к нему, мягко ступая босыми ногами, как кошечка. На ухоженных ногтях поблескивал перламутровый лак. Пальцы ног у нее были необычайно красивые. Алан окинул ее сверху вниз взглядом опытного товароведа. Симпатяга, конечно. Но совершенно ничего особенного. Девчонка была, как ни странно, одетая, за исключением туфель. На ней была вполне целомудренная юбка и белая блузка, расстегнутая спереди до самого пупка. Алан протянул руки и раздвинул полы блузки в стороны, открыв небольшую, аккуратную грудь. Девчонка смотрела прямо ему в глаза.
-Устраивает?
-Да. Нормально.
Она цинично усмехнулась. На лице у нее не просматривалось ни грамма косметики.
-Как тебя зовут?
-Неужели тебе это так интересно?
-Твою мать, я же зачем-то спросил?!
-Карина.
-Меня – Алан.
-Оригинально.
Он злобно сплюнул.
-Ты что, очень умная, да?
-Извини.
Алан посмотрел поверх ее плеча. Габарай, смеясь, повалился на койку с двумя телками. Карина шагнула к нему и нежно провела ладонью по ягодице.
-Хочешь еще кого-нибудь?
-Нет. Я не такой жеребец, как Габарай. Я не любитель… Мне тебя хватит.
Он взял ее лицо в ладони и крепко засосал в губы. Карина отшатнулась, с ужасом таращась на него.
-Ты что?!!!
-А что?
-Ну, ты даешь! В губы целуешься?...
-А что, нельзя?
-Ну… Не то, чтобы… Я просто…
-Да ладно тебе! – он криво ухмыльнулся – Не комплексуй. Габараю весь город шлифует с утра до вечера. И я не лучше других. Так что, ты – в теме!
Она опять внимательно посмотрела ему в глаза. Теперь уже как-то по-другому. С интересом, что ли?
-Удивительный ты какой-то тип, Алан.
-Это он удивительный.
-Кто, Габарай? Ну, не знаю…
Алан глянул на Тимура. Какая-то бабенка самозабвенно трудилась над ним, так, что он стонал и выгибался дугой на кровати.
-Он просто помешанный, - сказала Карина – Фанат своих гормонов. Но, наверно, удивительно, что его член рулит столькими людьми…
Алан хмуро перевел на нее взгляд.
-А ну-ка, пошли отсюда, - он схватил ее за руку и поволок за собой из комнаты – Пойдем, поговорим.
Они вышли на застекленную веранду. Здесь стоял небольшой кожаный диван среди кадок с зачахшими фикусами; ставни были распахнуты, и ночная прохлада скользила внутрь мягко и вкрадчиво, как большой темный зверь.
-Ты чего там пезднула?
-Так… Ничего.
Он достал пачку «Rothmans», прикурил две сигареты и протянул ей одну.
-Да не ссы. Говори. Что значит «помешанный»?
-Нууу… Просто, я знаю кое-что о нем. Не то, что о нем думают там, в высших кругах. Я знаю кое-что о нем, о настоящем.
Алан усмехнулся.
-Это чес! Даже я не знаю его настоящего. Даже он сам вряд ли знает. А ты-то что можешь знать, кроме его балды? Шкура тупая.
Она задрала лицо вверх и выпустила узкую и стремительную струю дыма в какую-то точку на потолке.
-А ты-то сам кто?
-Что?- он резко повернулся. Она продолжала сидеть с поднятой головой, только нехотя опустила на него глаза. На ее чистом, умытом лице он неожиданно прочитал какое-то высокомерие.
-Ты, говорю, сам кто такой? И вы все! Тимур и команда, блин! Вы – просто куча слоняющейся басатвы, и ничего больше!
-Вот же, черт побери! – сипло взвизгнул Алан и рассмеялся – Одуреть не надо, какие высокоморальные понятия у наших шалав!
Она медленно поднесла сигарету к губам.
-Я хоть никого не убиваю. И никого из себя не корчу.
- Оп-па! А я типа корчу?
-Типа - да. Героев из себя корчите. Какие вы, к черту, герои? Что, некуда дурь девать?
-Это называется одним словом: ху-ли-ган-ство, - он по- кошачьи улыбнулся и сунул руку ей под блузку – Может, пройдет с возрастом.
-Да, уж… Хоть оглянитесь по сторонам, что в мире делается. А вы – оборзевшие малолетки, которые мотаются туда-сюда, ни хрена не делают, кроме как напрягать других, и не имеют тормозов. Издеваться над людьми, Алан, это не геройство!