-Тимур, она в очень тяжелом состоянии.
-Нет!
-Да, Габарай.
-Да нет же!... Нет! С ней все будет… - его голос сорвался. На губах застыла какая-то слабоумная улыбка. Его затрясло мелкой дрожью то ли от сдерживаемых слез, то ли от смеха.
Вадик схватил его за куртку, рывком привлек к себе и стиснул в крепких, братских объятьях.
-Все, Габарай, успокойся.
-Хачик… - Тимур нервно кусал губы, впиваясь плывущим взглядом поверх его плеча в бесконечный, жутко-белый больничный коридор, - Хачик, что с ней такое случилось?... Я хочу ее увидеть.
-Не надо.
-Нет?
В конце коридора творилась странная суета: распахнулась дверь, оттуда выскочила пара врачей и несколько человек заскочили.
-Нет.
Тимур резко отпихнул его от себя и бросился вперед. Его мокрая куртка раздувалась на бегу, как парашют.
-Эй, стой! Куда это ты? – высокий усач в белом колпаке преградил ему дорогу, - Туда нельзя, парень.
Мощный удар в челюсть сбил врача с ног. Испуганные вскрикивания послышались со всех сторон. Тимур отшвырнул стоящую в дверях медсестру, растолкал всех и влетел в палату.
Он увидел ее в ту же самую секунду. Зрачки его глаз на мгновенье расширились, затем медленно сузились, и лицо окаменело. Секунды, часы, года – все слилось, формируясь в некую новую невиданную гигантскую черную молекулу. Мрачная холодная глубина мутанта затянула его, как воронка, и не было ничего ужаснее чувства, которое сдавило его горло, выжало его мозг, окутав тяжелыми, склизкими кольцами.
Он просто стоял и смотрел. Смотрел долго, наверно, целую вечность, словно его глаза никак не могли насытиться всей этой кровью. Далекие обрывки фраз доносились откуда-то из другого измерения: «Сердце…» «Пятьдесят, двести…» «Она умирает…» «Откуда тут посторонние?...»
В глазах у него зарябило от красных и белых пятен. Он все смотрел и смотрел, пока твердая, горячая рука ни легла ему на плечо.
-Пошли… - услышал он земной голос Вадика над самым своим ухом, - Пошли отсюда.
Они вышли в коридор, чуть пошатываясь, как пьяные. Тимур приостановился и посмотрел на него неестественно-спокойными и разумными глазами.
-У меня тут есть кровь? – он показал на свой разбитый лоб.
-Да.
-Она может испугаться. Она ненавидит кровь, - Тимур вынул носовой платок и протянул ему, - На. Вытри все к черту. Чтобы не было больше крови, ладно?
-Ладно.
-Я не хочу на себе никакой сранной крови, сечешь? – он как заведенный медленно поводил головой из стороны в сторону.
-Стой спокойно, - Вадик стал тереть платком его лицо.
-Черт дери… - бормотал Тимур, - Черт дери… Это что, все была ее кровь, да? Да, Хачик?
-Тимур…
-Я же обещал ей… Она совершенно ее не переносит. Откуда так много крови, Хачик? Понимаешь ты, о чем я говорю, мать твою?
Вадик подозрительно посмотрел на друга.
-Габарай, с тобой все нормально?
-Со мной? – Тимур горько усмехнулся, - Со мной-то - да. А с ней – нет. Это справедливо? – он устало запрокинул голову, стукнувшись о стену, - Ты стер кровь с моей рожи?
-Да.
-Всю? Ничего больше не видно?
-Немножко осталось на виске. Нужно намочить, тогда отойдет. А так – не отходит.
-Не отходит… - он усмехнулся и закусил губу, - Я так и знал, - глаза его печально и задумчиво заблестели, - Скажи, Вадик, как будет по-армянски «любовь»?
Вадик покачал головой.
-Заткнись, Габарай. Что ты несешь, псих херов?!
Тимур обессилено опустил тяжелые веки и стиснул зубы, как будто стараясь закупорить пробоину в своем мужестве.
-Я, кажется, подыхаю, Хачик… Можешь кое-что сделать для меня?
-Да.
-Сгоняй… позвони пацанам… скажи, что она нашлась, что все в порядке… - дыхание его становилось все тяжелей и обрывистей, лицо бледнело прямо на глазах. Вадик пристально вглядывался ему в глаза.
-Габарай, ты нормально себя чувствуешь?
-Да… - он с трудом, рывком опустил запрокинутую голову и через силу улыбнулся, - Что, хреново выгляжу, да? Ничего, фуфло это все, - он хлопнул его по плечу, - Давай, вали! Мне не нужны тут сестры милосердия и все в этом вонючем роде…
Вадик заметил, как пальцы его судорожно цеплялись за стену.
-Да тебе же дурно, идиот ты! Что ты мне тут чешешь?
Тимур повернулся к нему спиной, жадно припав лицом к холодной поверхности.
-Я в порядке, клянусь… Здесь так жарко… и душно в этой поганой больнице… Где тут окно, мать его?...
Габарай оттолкнулся от угла и, шатаясь, зигзагами доковылял до узкого окошка.
-Открыть? – спросил Хачик.
-Валяй…
Вадик вытащил задвижки и толкнул рамы наружу. На них тут же повеяло утренней прохладой и шумом ливня.
-Так лучше?
-Гораздо, - Тимур облокотился о подоконник, - Благодарю. Вы так любезны, сэр.
Он подставил лицо под струи дождя, и вода стала, как бутафорские слезы, скатываться со щек на вздрагивающие губы.
6.
Кристина долго нерешительно топталась, гладя, как врач покрывает таинственными письменами линованные листы, подклеивает их в пухлые тома, пробегает глазами по написанному, копошится в недосягаемых шифровках диагнозов, откладывает их в сторону, раскрывает новые растрепанные карты…
-Добрый день, - наконец вставила она между историей болезни и рецептом, - Я бы хотела поинтересоваться о здоровье Габараевой.
-Габараевой? – врач приподняла брови и как-то странно посмотрела на Кристину поверх очков.
-Да. Алины Габараевой. Мне сказали, что она на этом этаже.
-Сейчас состояние стабильное, но… тяжелое, - женщина вздохнула, - Стабильно-тяжелое. У девочки очень крепкое сердце, и благодаря этому она все еще жива. Но я бы не стала давать никаких гарантий. Вы родственница?
-Да… Нет… - Кристина замялась, - Вообще-то я… невеста ее брата. Хотелось бы ее проведать.
-Ах, вот как! – врач кашлянула и тут же решительно отодвинула от себя магические бумаги, - Присядьте, пожалуйста.
Кристина села за стол напротив нее.
-Значит, невеста того самого… - она озадаченно потерла кончиками пальцев лоб.