***
Сколько бы дней ни прошло, он понимал одно — ему становилось все хуже и хуже, и даже самая простая магия, которой он пользовался, чтобы не умереть от голода, переставала работать. Нога не заживала и синела под кровавой коркой, приступы боли накатывали все чаще, и в конце концов превратились в бесконечное мучение, которое не прекращалось ни на секунду. Изображение перед глазами мутнело и раздваивалось. Откуда-то издалека он слышал взволнованный детский голос:
— У тебя лихорадка, я воды принесу, только не засыпай пожалуйста, не закрывай глаза!
«Все в порядке, справлюсь», — хотел ответить он, но язык не слушался, и все провалилось в темноту.
Пятый день подходил к концу.
========== Часть 3. Рассвет ==========
Последняя каменная плита с грохотом раскололась, открыв зияющую дыру в полу. Пролом дышал темнотой и мертвой тишиной, которая вытекала наружу, заполняя полуразрушенный тронный зал, проникала в каждый угол и заставляла Тора сжиматься от ужаса. Он хотел броситься в пролом первым, не думая о глубине, но Один преградил путь одним властным движением руки.
— Это слишком опасно. Вперед пойдет стража. — Один отвернулся и махнул рукой, подзывая солдат.
Группа снаряженных мужчин с огнями и прочными веревками приблизилась к провалу. Они не представляли глубины спуска, к тому же была немалая вероятность просто наткнуться на очередной завал, и тогда все начиналось заново. О высоте, с которой упали пленники подземелья, никто старался не думать. Ловко управляясь с веревками с помощью оставшихся на поверхности людей, пятеро асгардцев медленно пробирались под землю. Тор и Один вглядывались в темноту, пока свет фонарей не затерялся в темноте. На какое-то время снова воцарилась тревожная тишина, пока не дернулась одна из веревок. Откуда-то из глубины с приглушенным эхом раздался крик:
— Они живы, снаряжайте остальных!
Тор впервые после смерти Сиф почувствовал, как земля уходит из-под ног и решительно двинулся к провалу, игнорируя отцовское недовольство. Один, впрочем, не настаивал и не удерживал, понимая, что сейчас Тор вряд ли послушает его, что бы он ни говорил, невзирая на всю власть и силу. Иногда даже верховный бог не может сдержать другого бога, и это был тот самый случай.
С помощью веревок Тор в компании троих стражников спустился вниз и чуть не упал, споткнувшись на острых обломках. Остатки завала покрывали пол подземного зала чудовищным каменным ковром. Наваленные друг на друга глыбы в свете фонарей напоминали каких-то мифических тварей, отбрасывающих странные угловатые тени. Тор бросился к первой группе спасателей, которые склонились над кем-то чуть поодаль. Заметив своего правителя, они разошлись, освобождая дорогу.
Откуда-то со стены стекал слабый ручеек воды. Локи сидел на земле, прислонившись спиной к огромному каменному валуну. Неестественно вывернутая сломанная рука с обрывками цепи, спутанные грязные волосы, измочаленная рубашка. Глубокая почерневшая рана на ноге была перемотана остатками рваной штанины, пропитанной засохшей кровью. Тор стоял рядом, почти парализованный, и не отрываясь смотрел вниз. На руках у брата, крепко обнимая его, спал Синдри, завернувшись в потрепанный бархатный камзол. Пару мгновений Тор пытался осознать то, что увидел, после чего оцепенение спало, и он рванулся вперед. Шум разбудил мальчика, и он открыл глаза, непонимающе озираясь по сторонам. Стражники, огни…
— Папа!!!
Ребенок бросился Тору на шею, тот подхватил его на руки.
— Я думал, я тебя потерял навсегда, дни и ночи мы к вам пробивались, дни и ночи я не мог спать… Ты в порядке? Нужно к лекарям, чем быстрее, тем лучше. — Тор подхватил сына и крикнул стражникам: — Эй, вы, готовьте подъем!
Синдри в панике запротестовал сквозь слезы:
— Я в порядке, Локи не в порядке! Это ему надо к лекарям!
— О нем позаботятся. Уходим. — Тор попытался удержать вырывающегося сына, но у того на удивление было достаточно сил.
— Я никуда не пойду без него, ему плохо, он умрет под стражей, если вы опять закуете его в цепи, ему нельзя, ему… — Синдри метался между отцом и Локи, который без сознания лежал у камней. Тор не оставил бы его здесь даже без просьбы сына, но эта просьба удивляла его — вряд ли Локи был способен на близость с кем-либо, особенно с ребенком, который имеет полное право наследования на трон Асгарда. Похоже, в подземелье происходило что-то, неподвластное его пониманию. Он наклонился над братом и поднес фонарь ближе к покрытому ссадинами лицу. Бледный как смерть, изможденный, с посиневшими губами и ледяной кожей, Локи не подавал признаков жизни. Тор повернулся к Синдри.
— Никто не будет заковывать его в цепи. Он отправится в лечебницу. Как и ты.
Синдри зло вытер лицо.
— Пообещай мне, как если бы маме пообещал.
— Обещаю, — кивнул Тор. — Я отдам все распоряжения сам.
Он вновь поднял ребенка на руки, не веря благосклонности судьбы. Синдри был не только жив, но даже не слишком истощен, и было сложно поверить, что он обязан этим своему брату. Направляясь к выходу, он крикнул:
— Доставьте моего брата наверх без промедления. Будьте осторожны с переломами, ради всех богов. Выполняйте.
***
Никто не знал, о чем думает Верховный ас. Один неподвижно стоял в центре зала, и только когда в темноте появился Тор с мальчиком, подошел и молча обнял обоих, а затем перевел взгляд обратно к разобранному проходу в подземелье. Двое стражников выбрались наружу, удерживая Локи под руки. Окровавленная нога безжизненно свисала, и Локи вздрагивал в полузабытьи, когда она неосторожно касалась пола. Сложно было сказать, пришел ли он в себя — вряд ли он осознавал, что происходит, через пелену боли, лихорадки и бессилия, но несмотря ни на что, все еще был жив. Тор, не выпуская Синдри из рук, стремительно раздавал указания, и когда Локи в сопровождении лекарей выводили из зала, Один встретился с ним взглядом. Мутные отсутствующие глаза смотрели куда-то вдаль, но на секунду Один заметил искру сознания, мелькнувшую во взгляде приемного сына. Он медленно шел следом, провожая процессию до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.
***
Локи разбудил яркий солнечный свет. Широкие полосы полуденного солнца проникали через занавеси и падали на его постель, касаясь лица. На секунду мелькнула иллюзия, будто он вернулся в детство — утреннее солнце, ясное небо, мать с золотистыми локонами склоняется над ним, чтобы разбудить. Шутливо ругает их с братом за то, что те слишком долго бегали по коридорам дворца накануне вечером, и теперь спят до полудня. Локи моргнул. Он — Локи Лафейсон, трикстер и преступник, осуждённый на вечное заточение перед лицом асов и богов. Детство осталось в далёком прошлом. Сложнее было разобраться в настоящем. Он плохо помнил, что происходило под землёй, когда он обнимал спящего голодного Синдри в лихорадочном забытьи. Появление Тора, стражников с фонарями и подъем наверх вспыхивали в полуобморочном сознании отдельными кадрами, похожими скорее на горячечный бред, чем на реальность.