Согласитесь — как не помочь таким хорошим ребятам?
Итак, Эмиль и Максим сидели в сидячем купе вагона и попивали вино, которым им особо снабдили на дорогу. Ехать тут было всего ничего, около сорока километров, но революция — это штука такая... Всего же к паровозу было прицеплено три вагона — и все они оказались забитыми местным населением, до упора груженым разным продовольствием. В Милане со жратвой было плохо, были введены карточки. Но, разумеется, черный рынок процветал.
Въехав в Милан, машинист тормознул состав — и большинство пассажиров ссыпались на волю и как-то очень быстро растворились среди пейзажа. Причину журналисты знали — революционные власти выставляли заградотряды, призванные "пресечь спекуляцию". Правда, непонятно было, куда шло конфискованное продовольствие — революционным властям или на тот же черный рынок. Как сказал Эмиль:
— Это же Италия, понимать надо.
Вокзал производил впечатление. На нём царило оживление, правда, очень своеобразное. Стояло пара поездов типа "эшелон", вокруг которых суетились вооруженные люди — кое-кто в военной форме, кто-то в гражданской. Более всего впечатлял бронепоезд, судя по всему, склепанный по принципу "я его слепила из того, что было". Над ним гордо развевался флаг — на красное полотнище с красной же звездой в черном круге. Флаг Советской республики Ломбардия. Эмиля заинтересовала особенность боевой машины — впереди и сзади были прицеплены платформы с опускаемыми пандусами, на платформах стояли броневики.
— Боши придумали, — пояснил он, — как раз когда они тут с австрияками наступали в восемнадцатом. Весело было, как у вас в Гражданскую. Всю Ломбардию захватили чуть ли не за неделю. Мы на фронте, когда об этом в газетах читали, долго не верили. У нас-то чтобы на двадцать километров продвинуться, надо было так постараться...
Впрочем, имелись на вокзале и штатские. Как только поезд подошел к перрону, к нему ринулась куча народа, они начали очень шумные переговоры с машинистом. Дело понятное. Граждане имеют желание выехать в глубинку, дабы там закупить продовольствие.
На эту суету со стороны глядел патруль из пяти человек к коротких черных куртках, черных круглых шапках с красной звездой и начищенных до блеска хромовых сапогах. Все имели с винтовки, причем у двоих были какие-то штуки с торчащей вверх обоймой[19]. Даже такой лох в военном деле как Максим въехал, что это самозарядки.
Они с интересом глядели на суету вокруг поезда, но никак не вмешивались. К журналистам ребята тоже не стали докапываться — видимо, потому что они явно не походили на местных "челноков".
На улицах города Максим почувствовал — он это где-то видел. Потом сообразил — видел не он, а Петр. В Петрограде. Такие же запущенные неухоженные улицы зарытыми магазинами. Хотя они и находились явно не в рабочем квартиле, "чистой" публики не наблюдалось. Хотя, люди были одеты достаточно ярко. Видимо, таков уж итальянский менталитет. То и дело на стенах попадались плакаты. Один, нередко встречающийся, был Максиму до слёз знаком. Это был вариант одного из самых хитовых плакатов всех времени и народов — "Ты записался добровольцем?". Только боец на нём был в черной рубашке и уже виденной на вокзале круглой шапочке со звездой. А надпись та же самая, только на итальянском.
— Что делать будем? — Спросил Максим. — К местным товарищам обратимся?
— Подождем. Это мы всегда успеем. Благо, вещей к нас мало, можно и осмотреться на местности.
В самом деле, журналисты имели минимум шмоток, тем более, что упакованы они были в армейские ранцы. Кончено, у Максима имелся ещё и фотоаппарат. Но... Цифровая зеркалка, она, конечно, куда как полегче, но тоже не слишком удобная для длительного ношения. Что поделать — такая работа.
Как это ни странно, в городе работало довольно много питейных заведений. Видимо, вина в революционной Италии было больше, чем еды. В одно они и завернули. Кабак явно когда-то знавал лучшие времена, интерьер носил следы было респектабельности. Сейчас же его вид был не самый лучший. К примеру, меню было пришпандорено возле входа и написано от руки. Несмотря на то, что время едва перевалило за полдень, народу в заведении было много. Народ общался весьма жизнерадостно.
Они уселись за столик
— Ты любишь вермут? — Спросил Эмиль.
— А "Мартини" тут есть? — решил сострить Максим.
— Есть — кивнул журналист.