Гы. Гы. Гы. Вот уж Максим не слыхал о Сталине. Но, видимо, пока Вождь и Учитель и в этом мире в полный рост не развернулся.
— Что ещё? Многие товарищи называют Конькова "красным империалистом".
— А ты как к Конькову относишься?
— Собственно, именно он и создал РОСТА. Вот и всё. А по поводу империализма... Да, нам, французам, трудно признать, что центр нового мира — это Москва... Но так оно и есть.
В общем и целом, в Россию явно стоило ехать.
Шершавым языком плаката
В Москву Эмиль и Максим прибыли на три дня до начала местного шабаша. Дело было вот в чем. Добраться из Франции в Россию оказалось очень непросто. Традиционный путь, через Польшу был таким, что даже отморозок Эмиль предпочел туда не лезть. Там процветала демократия в полный рост. Как сказал всезнающий Эмиль, поляки дорвались до своего национального идеала — когда "пан на своём огороде равен воеводе". В общем, как говаривал Ельцин, "берите суверенитета, сколько сможете". О ситуации в Польше Эмиль привел исторический пример:
— Знаешь, у нас, французов, был такой принц, Генрих Валуа, впоследствии король Генрих III.
— Да, читал что-то у Дюма.
— Так вот. Его поляки пригласили на королевство. Ну, он и занял эту должность. А потом оттуда сбежал обратно во Францию. Я понимаю, когда люди бегут из тюрьмы. Но вот когда сбегают с трона... Ты ведь видел, что даже за призрачный российский трон претенденты цепляются ногами и зубами.
Итак, в Польшу можно было заезжать лишь на бронепоезде. Так что ехать приходилось на перекладных, в обход, через Восточную Пруссию. Но там было тоже не слава Богу. Французов в Германии откровенно не любили, так что могли прикопаться по дороге и задержать на некоторое время по какому-нибудь дурацкому обвинению. Были случаи.
Именно потому и выехали заранее. Но так уж случилось, что доехали очень быстро и без проблем. Так что Максим имел время пошляться по Москве, которую, кстати, в том мире он почти и не видел — и поглазеть на дикий сплав коммунизма и капитализма. Говорят, нечто такое было в конце восьмидесятых. Так, на рынке в районе Арбата ему упорно пытались втюхать "настоящие парижские сорочки, кнтрабандные", при виде которых Максим вспомнил классику: "Вся контрабанда производится в Одессе, на Малой Арнаутской улице".
Но имелись и более интеллектуальные развлечения. Журналистам предложили посещать "курсы подготовки корреспондентов РОСТА". Как понял Максим, главарь РОСТА Коньков был принципиально против журналистских факультетов. Так что эти курсы были чем-то вроде вечернего вуза.
Располагались они, на Большой Никитской, в районе, который местные уже окрестили "Ростовом". Потому что РОСТА занимала аж пять домов. Вот в одном из них и состоялась лекция, на которую забрел Максим.
Аудитория производила впечатление. В глазах рябило от множества косух и бритых голов. Хотя имелись и иные персонажи — несколько волосато-бородатых парней в экстравагантных блузах, чей вид прямо кричал, кто они творческие люди.
Но вот дверь отворилась — в неё вошел человек интеллигентского вида в костюме, что-то в нем было типично профессорское. За ним следовал крупный тип с бандитской рожей и в косухе. В руках он нес нечто вроде папки-переростка — в каких художники носят свои работы.
Аудитория заволновалась.
— Товарищи! — Начал препод. — Сегодня должна была быть лекция о плакатах. Так вот, её прочтет директор РОСТА-ТАСС Сергей Коньков.
Аудитория взорвалась аплодисментами.
Между тем Коньков прошелся перед сидящими и вдруг резко повернулся.
— Может возникнуть вопрос — а зачем вам, товарищи, читать лекцию о плакатах? Вы ведь не художники. И я тоже, прямо скажем, рисовать не умею. Но! Вот давайте вспомним великую войну. В неграмотной стране плакат — один из самых доступных способах агитации и пропаганды. А много ли вы можете вспомнить хороших плакатов того времени? Не вспомните. Потому что их не было. А почему? Кто может ответить?
Коньков оглядел зал.
— Потому что война была чужда народу, — послышался ответ.
— Это, конечно, верно. Но давайте честно — во время войны особой идеологии не требуется. Тут главный лозунг — "бей врага". И ведь в России имелось множество отличных художников, многие из которых сейчас успешно работают на Советскую власть. Так почему? Я вам скажу почему. Идеологическая работа в царской России была поставлено отвратительно. Вернее, она вообще никак не была поставлена. Народ считали быдлом, котором что-то объяснять ни к чему. И когда потребовались плакаты... Художники рисовали так, как им нравилось. А те, кто принимал решение о распространении этих печатных изданий, вообще ничего не понимали. Вот в этом, товарищи, всё и дело. Художники — они ведь люди такие... Хорошо, если художник наш товарищ, убежденный коммунист или хотя бы сочувствующий. Но ведь бывает и не так. Вот как-то в Сибири наш художник тяжело заболел. А нужно срочно было делать плакат. А в провинции мастера карандаша и кисти попадаются не так уж и часто. Так вот, я нашел одного местного. Из староверов, он рисовал лубочные картинки на божественные темы. Сами понимаете — взгляды у него были совсем не большевистские, да и манера, в которой он привык работать, непривычная. Интересная, кстати. Понтия Пилата в боярской шубе и горлатной шапке мне раньше видеть не приходилось. Но я знал, что мне нужно — и в итоге получил неплохое произведение. Так что главное -работая с художником, вы должны точно представлять, что вы должны получить в итоге. Есть две непростительные ошибки. Первая — когда произведение вроде бы идейно правильное, но сделано бездарно. Плохую работу не оправдывает ничто! Лучше никак, чем плохо. Люди не дураки, они увидят халтуру и станут смеяться. Не над вами, и не над автором, а над идеей! Вторя ошибка — это когда художник рисует, может, и хорошее произведение, но только оно вам не подходит. Но вот давайте поглядим... Ребята, кто-нибудь помогите закрепить иллюстрации на доске.