После лекции была, как всегда, тусовка. Игорь куда-то исчез, Алексей двинулся на выход, но тут Москвин откуда-то нарисовался, к в компании с парнем не менее породистого вида, чем сам Москвин.
— Алексей, хочу тебя познакомить: Владимир Разметов.
Никифоров представился. А рукопожатие у парня было разве что немногим слабее, чем у него.
— Дело вот в чём. Мне Игорь сказал, что вы из семьи коммерсантов…
— Да, но я делами не занимаюсь, я учусь в Сорбонне.
— Но, тем не менее, вы в этом что-то понимаете. Вот я — сын флотского офицера. Сам послужить не успел, но про корабли и про флотскую службу знаю лучше, чем большинство здесь присутствующих. А вот про экономику я не знаю ничего. Пробовал читать Адама Смита, но мало чего понял. А вы ведь наверняка что-то понимаете…
— Ну, в общих чертах…
— Вот у меня к вам вопрос: как вы оцениваете большевистскую политику нэпа.
Алексей пожал плечами.
— У экономики есть свои законы. Большевики могли провозглашать что угодно. Но, как сказал Наполеон, "штыками можно много чего сделать, но сидеть на них нельзя". Так что они были вынуждены пойти на этот шаг.
— Меня интересует несколько другое. В кругах коммерсантов, как и в кругах либералов, бытует мнение, что большевистский режим сам по себе переродится.
Алексей заметил, что вокруг них уже собралась толпа слушателей. Значит, он говорил с авторитетным тут человеком. Что ж. Алексей чувствовал: тут не стоит излагать эмигрантские штампы. И тут его осенило.
— Может быть. Но ни тем либералам, ни нам от этого не будет, как говорится, ни жарко не холодно.
— Почему?
— Есть ещё один железный закон экономики. Если существует частное предпринимательство, значит, у кого-то неизбежно скапливаются очень крупные суммы.
— Но ОГПУ… — послышалась реплика сбоку.
Алексей усмехнулся.
— Господа, искусство прятать капиталы насчитывает не одно тысячелетие. К примеру, вы слышали о секте хлыстов? Моему отцу приходилось иметь с ними дело. С виду их коммерсанты — мелкие провинциальные лавочники. А на самом деле они контролировали такие деньги… Я думаю, до них и большевики не добрались. Так вот. Если большевистская система всерьез сползет к свободе предпринимательства, то именно они вылезут на свет. Как правильно сказал лектор, условия в России изменились, они их лучше знают. Да и не верю я, что все большевистские вожди — фанатики. Кое-кто наверняка захочет занять хорошее место в новых условиях. А значит — будет помогать этим подпольным денежным мешкам легализоваться. А мы им не нужны.
— Но Запад… — пискнул кто-то.
Разметов презрительно поглядел в ту сторону.
— Запад. А им всё равно. Если они сейчас договариваются с большевиками, то что потом будет?
— А были какие-то итоги? — Спросил Максим, выслушав Алексея.
— Итоги есть. Мне обещали позвонить и пригласить для серьезного разговора.
— Что ж, если не решил играть дальше…
— А что? Интересно.
— Тогда жди звонка.
Максим стал обдумывать информацию. Что-то он явно не понимал. Идеология, представленная на лекции имела явные логические "дырки". Ведь если жители СССР прониклись азиатчиной, то что могут сделать "истинно русские"? Кому они в самом деле нужны?
Но черт с ней, с идеологией. Во время Макса либерализм вообще во всем противоречил сам себе. Но ведь полно было людей, которые оставались не платными, а искренними либерастами. Тем более… Есть тут одна заманушка. Максим, было дело, принимал участие в социологическом исследовании сектантов. Кстати, это была одна из его самых интересных работ, где они делали всё всерьез. Потому что самими было интересно. А ведь подобная экстремистская организация — это ведь та же секта. Типа все вокруг дураки, но мы-то знаем истину. Один же из крючков, на который ловят сектанты неофитов — это как раз сознание собственной исключительности. Что делать — много в мире людей, считающих, что они выше "тупого быдла", но вот продемонстрировать это ну никак не получается. Подобных типажей куда только не заносит… А тут ведь как раз есть — только они — "истинно русские". А впереди великая цель.