Но тут произошло нечто непредвиденное. Мне позвонили из нескольких агентств печати с просьбой прислать фотографии в качестве иллюстраций к моей статье. У меня не было других снимков, кроме тех, которые я уже использовал, поэтому их снова пришлось пустить в ход. В одно мгновение я стал всемирно известен. Со всех концов носы пались письма и газетные вырезки. Старые друзья в Копенгагене, Калифорнии, Австралии и даже на Тринидаде, с которыми я годами не имел связи, прочли в газетах о том, что датский профессор открыл на Филиппинах неизвестное племя. Даже американский еженедельник «Тайм» напечатал обо мне статью с фотографией, где я был снят с двумя девушками племени абенлен. Под фотографией стояла хлесткая подпись: Не took off the varmsh[16]. Лучше невозможно выразить в нескольких словах то, что я постоянно пытался делать — счищать с филиппинца толстый слой лака, который на него нанесли испанцы и американцы, и показать его таким, каков он есть в действительности.
Представьте себе мое замешательство, когда я получил телеграммы с просьбой прислать дополнительный материал с фотоснимками и узнал, что из США выехал корреспондент телевидения, чтобы заснять племя абенлен! Ведь все мои знания об абенленах уместились в маленькой статье в газете. Собрав телеграммы, я в отчаянии пошел к декану факультета. Он от души посмеялся над положением, в которое я попал, но любезно предложил мне взять недельный отпуск и отправиться в Самбалес, чтобы поискать там абенленов и раздобыть новые сведения об их образе жизни.
На этот раз я, наконец, попал в Поомбато. Нас было очень много, поскольку к нам примкнули вооруженные силы. Конечно, со мной находились мои старые друзья: Агилар, Гарсиа и Бланко, кроме того, школьный учитель из Паски, американский профессор социологии из Манильского университета и корреспондент телевидения со своими камерами. Охраняемые двенадцатью солдатами с заряженными винтовками, мы уселись на военный грузовик. Для большей безопасности нас сопровождал броневик под названием «Бетти»; на нем установили пушку и пулемет, направленные в разные стороны.
К счастью, уровень воды в Бакилане позволил машинам переправиться через реку. Дорога была ужасная, но нам удалось в целости и сохранности добраться до Поомбато, расположенного в восемнадцати километрах к востоку от Ботолана.
В центре города стоял казарменного типа барак, возле пего находился рынок. Южнее рынка — жалкие, грязные лачуги эвакуированных негрито, а к северу от него — опрятные бамбуковые хижины, которые населяло маленькое племя абенлен. Разница между двумя поселениями была поразительной, но любопытно, что цивилизация больше затронула негрито, чем абенленов. Негрито переселили из района, прилегающего к деревне Виллар, где имелась школа, тогда как абенлены прибыли из Кабатуана, совершенно дикого места. А ведь некоторые полагают, что стоит только отсталые народы послать в школу, как остальное придет само собой.
Племя абенлен возглавляли два вождя. Из них главную роль, вне всякого сомнения, играл Дикот. В переводе это имя означает «трава». Второго вождя звали Бокот, что, пожалуй, лучше всего перевести как «широкоплечий».
Корреспондент телевидения страшно спешил отснять свой фильм, который нужно было в тот же вечер доставить в Манилу, чтобы оттуда отправить самолетом в США. Я видел этот фильм несколько позже в одном из кинотеатров Манилы, он составлял часть американского журнала новостей. Мой коллега, американский профессор, тоже хотел вернуться домой: он боялся ночевать среди «дикарей». Я этому обрадовался, потому что с их отъездом в поселке наступил мир и покой, и после ужина я смог побеседовать с вождями. Учитель из Паски выступил в роли переводчика. У меня уже имелась хорошая практика разговора с помощью переводчика. Главное, чтобы он повторял фразы, не внося своих собственных мыслей. Поэтому, как правило, молодой переводчик лучше старого. К тому же очень важно, чтобы говорящий все время смотрел на того, к кому обращается, а не на переводчика. Тем самым он заставляет собеседника смотреть на себя и может следить за выражением его лица. В паузах между короткими фразами слышишь голос переводчика, как эхо сказанного тобой. Во время нашей беседы я старался подробно записывать, а затем при первой возможности восстановить весь разговор.
Вот основное из моей беседы с Дикотом:
— Давно ты живешь здесь, в Поомбато?
— Три года.
— Откуда ты пришел?
— Из Кабатуана.
— Сколько там было хозяйств?
Их подсчет занял много времени. Дикот и Бокот выдернули несколько соломин из стены и разломали их на кусочки длиной со спичку. Назовут имя — отложат «спичку». Сосчитать мне пришлось самому — получилось 36.
— А сколько человек жило в каждом доме?
Оказалось, в среднем по шесть. Получилось, таким образом, что в поселении было более двухсот человек. Но только четвертая часть согласилась эвакуироваться в Поомбато.
— А есть еще деревни абенленов?
— Да. Танган-Танган, Биналаган, Лента и Талектек.
Они расположены вдоль реки Кабатуан, ближе к провинции Тарлак.
Из других деревень только несколько семей переселилось в Поомбато. Большинство абенленов не подчинилось приказу об эвакуации.
— Всегда ли абенлены женятся только на девушках своего племени?
— Да. Но после эвакуации несколько наших девушек вышли замуж за людей из долины.
— Тебе нравятся негрито?
— (Твердо) Нет!
— Сколько жен может быть у одного абенлена?
— Одна, две или три.
— И все живут в одном доме?
— Да.
— Они ревнуют друг друга?
— (Улыбаясь) Иногда.
— А почему имеют несколько жен?
— Чтобы было кому работать в поле.
— У первой жены есть привилегии?
— Нет.
— Кто решает, кому на ком жениться?
— Раньше — родители, но теперь и молодые имеют право слова.
— Мужчина должен платить выкуп за жену?
— Да, сто песо.
— Молодожены вселяются в новый дом или живут у родителей?
— Если могут, строят себе дом, если нет — живут у родителей.
Молодой сын Дикота, женатый на совсем юной девушке, жил в доме отца. Здесь же жили три дочери и жена Дикота — семь человек на площади в три с половиной квадратных метра.
__ Вы живете всегда в одном доме или переезжаете с места на место?
— Мы не кочуем, как негрито.
— Что вы выращиваете?
— Рис, камоте, кукурузу, бобы, бананы, папайю, габи и уби[17].
— Вы орошаете рисовые поля или выращиваете горный рис?
— Мы сжигаем деревья и сажаем рис между пнями.
Эта система сейчас запрещена ради сохранения леса, но все равно ее практикуют по всей стране.
— Что вы держите из живности?
— Собак, кошек, свиней, кур, иногда буйвола или лошадь.
— Кого из них вы едите?
— Никого. Мы их продаем.
— Вы не едите мяса?
— Отчего же, едим: диких кабанов, косуль, обезьян, птиц. Но мы никогда не едим змей, как негрито. Прежде чем съесть мясо, мы его несколько дней выдерживаем.
— Что вы делаете с умершими?
— Хороним там, где они умирают. Мертвого нельзя нести через траву. Если человек умер в доме, этот дом покидают.
— А если он умер в чужом доме, что тогда?
— Его там хоронят и покидают дом. Но семья умершего должна выплатить владельцам дома компенсацию — четыре песо.
Дешевле, пожалуй, оценить дом невозможно!
— А если они не уплатят?
— Тогда их убьют.
— Как поступают с убитыми в бою?
— Их хоронят, тут же, на месте. Убитого тоже нельзя нести через траву. Семья убитого последней покидает место захоронения. Все, кто присутствовал на похоронах, должны вымыть руки после их окончания.
— После смерти ты воскреснешь к новой жизни?
— (Улыбаясь) Конечно, нет.
— Кто сотворил мир?