"Ты безумец" - мысленно сказал он себе, беря в руки вилы одного из пострадавших.
"Ты должен был давно убежать отсюда. Кто тебе эти люди, раз ты идешь ради них на риск?" - рогатина задела бок стрекозы, вырвав из наружного покрова несколько колосков.
Тварь зашипела и бросилась на него, будто хотела протаранить. Лотт попятился, виляя то в правую, то в левую сторону. Он очень надеялся, что не споткнется по пути. Жвалы клацнули перед самым носом. Очень хотелось броситься наутек, но ему годами вдалбливали на тренировках, что бегство подобно смерти.
"Просто меч воткнут не в живот, а в спину - всего-то", - говорил старый оружейник лорда Кэнсли.
- Держись! - Кэт метнула в отродье кухонный нож. Стрекоза на миг замешкалась. Этого хватило, чтобы Лотт с помощью желтоглазой взобрался на помост. Частично сложенное из лакированных досок, частично из камня, возвышение выдерживало вес чанов, плотно сидевших в углублениях, под которыми горел постоянный огонь. Здесь гулял особенно резкий запах разных протрав. Сильнее всего несло мочой. Глаза начали слезиться от едких кислот и дурно пахнущих миазмов.
Тварь и не думала отступать. Ползла к ним, Лотт готов был поклясться, что чудовище просто мечтает увидеть, чем они с Кэт начинены внутри.
Он спрятался за глиняной емкостью, еле избежав движущегося на лебедке крюка с очередным куском кожи. Удивительно, но механизм до сих пор работал, исправно выполняя сделанный нанимателями заказ.
- Давай же, Квази, не медли! - в голос поневоле закралось отчаяние.
Но Квази не ответила. Только сейчас Лотт заметил, что стрекозу больше не донимают крестьяне. Многие из тех, кто был с Туром, сгрудились за неверной, творящей руками сложные пассы.
Что там происходило, Лотт не видел, но не составило большого труда догадаться, что к чему.
Тур сказал, что чудовищ было три, одну убила неверная, вторая подкрадывалась к ним, забрызгивая слюной покрытые цветными пятнами доски. А третья тварь сейчас атакует задний двор красильни.
Им никто не поможет. Сердце сжалось до размеров наперстка, неприятный холодок пробрал до костей.
"Глупая смерть глупого человека. Интересно, хоть кто-нибудь умирал, ощущая себя мудрецом?"
Кэт дернулась в сторону. Стрекоза только пискнула и продолжила наступать, пощелкивая острыми жвалами. Сначала она убьет его, затем возьмется за желтоглазую.
Со скрипом проехал еще один крюк. Лотт попытался спрыгнуть вниз, но тварь перегородила ему дорогу. Он только и мог, что попытаться залезть на чан.
- Давай, гадина. Ты или я, - прошипел Лотт, надеясь, что это не звучит так жалко, как ему казалось.
Тварь атаковала. Лотт отскочил в сторону, поднырнул под громоздким брюшком, когда стрекоза разворачивалась. Проявив недюжинную ловкость, он обхватил ее голову, не давая жутким челюстям разодрать брюхо. Порождение пекла загудело, попыталось вырваться. Лотт почти сел не нее верхом, из последних сил сдерживая беснующееся чудовище.
Внезапно в голову пришла одна мысль. Дождавшись, когда лебедка опять начнет движение по кругу, он подпрыгнул, ухватил увесистый крюк, весь ржавый, с коркой темного налета на поверхности, и, что было сил, потянул вниз. Прямо к пощелкивающей жвалами стрекозе. Крюк впился в морду твари, проткнул небо и вышел из места, где у человека должно быть ухо. Веревка выдержала. Упруго дернувшись, она вернулась в прежнее положение, забрав с собой трепыхавшееся чудовище.
- Получай, тварь, - донеслось из окна дома, где в недрах прятался нехитрый механизм лебедки.
Лотт обернулся на голос. Марджи, незаконнорожденная дочь Бавера Бельвекена, дождалась, когда крюк зависнет над одним из чанов и переключила рычаг.
Крюк, а вместе с ним и тварь рухнули в чан. На дощатый пол полетели горячие брызги. Суставчатая лапа появилась было из чуть сужающегося к концу горлышка, но этим все и закончилось. Порождение Зарока сварилось в густой протраве. Лотт осторожно заглянул внутрь, но кроме редких колосьев да тонюсеньких веток, плавающих в индиговом красителе, так ничего и не заметил.
- Готова, - авторитетно сообщил он подоспевшим крестьянам. - Что с третьей тварью?
- Ушла под землю, - Квази тяжело дышала, бой дался ей тяжело, но обошлось без серьезных ран. - Нужно заняться пострадавшими.
Еще один истошный крик нарушил наступившее затишье.
- Туда, - Кэт безошибочно определила сторону. - Скорее.
Крик возобновился, теперь он был больше похож на стон, перемежающийся всхлипами.
Казалось, схватка не окончится никогда.
Людей стало существенно больше. Во двор красильни набежало народу изо всех окрестностей. Многие несли наперевес топоры.
Лотт замешкался, помогая Кэт спрыгнуть с помоста. Вместе они приготовились отразить нападение еще одной твари.
Но решающего боя так и не случилось.
Топоры и вилы сами собой опустились. Люди просто стояли и, молча, смотрели на бьющуюся в истерике женщину.
Лотт протиснулся сквозь плотные ряды.
Лиана Стэйтен часто всхлипывала, и жалобно приговаривала:
- Прости, пожалуйста, прости. Прости, пожалуйста, меня...
Голова Каля, ее мужа, не отвечала. Рот скривился в предсмертной судороге, глаза закатились. Он словно опять хотел избежать причитаний сварливой бабы, но не мог, потому что был мертв. Оторванную голову наверняка принесла одна из тварей.
- Что бы это значило? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Лотт.
- Только то, что ни один из нас не может чувствовать себя теперь в безопасности, - ответила Кэт. - Тварь никому не даст уйти отсюда живым.
***
Местный священник, чьего имени Лотт так и не узнал, спросил:
- Могут ли боги явить знак, по которой эти любящие сердца не должны биться одновременно?
Фиалка-Мэри мешалась под ногами, то выскакивала вперед и теребила подол платья старшей сестры, то приставала с вопросами к тетке. В конце концов, Лиана отправила ее вниз, узнать у Марджи, готовы ли праздничные кушанья.
Священник был почти трезв, что для него потребовало нечеловеческих усилий. Он то и дело поправлял рукава рясы и замолкал на середине фразы, вспоминая положенные по такому случаю слова.
Никому особенно не было до этого дела. Собравшиеся в маленькой душной комнате люди смотрели на светящихся от счастья молодых.
- Ты не права, Кэт, - тихо произнесла Квази. - Здесь никто не собирается устраивать охоту на ведьм. Иначе нас не пригласили бы присутствовать на свадьбе. Не все люди бездушные звери, какими ты их представляешь.
- Только те, кто служат церкви, - за словом в карман Кэт никогда не лезла.
- Почему же тогда преподобный Роланд Тоунхен пожертвовал собой ради других? Не стоит хулить тех, кого даже не знаешь.
Молодые поцеловались. Гости поздравляли их, желая долгих и радостных лет жизни.
Сэм Уоллис два дня не отходил от невесты. Фиалка-Тара пришла в себя, но была так слаба, что не могла самостоятельно двигаться. Весть о гибели дяди и сестры поразила ее до глубины души. Предложение Сэма она приняла не сразу, слишком тяжело думать о свадьбе, когда под землю ложатся близкие люди. Но одна из тварей еще жива. И неизвестно, кто станет следующей жертвой. Возможно, жить им осталось считанные часы, так почему бы не воплотить в жизнь так долго откладываемые планы?
Лиана Стэйтен, облаченная во все черное, подвела Сэма к Таре и соединила их руки. Молодые заключили друг друга в объятия и поцеловались.
- Свадьбы мне нравятся все меньше, - шепнула на ухо Лотту Кэт. - В последний раз нас едва не убила невеста. Теперь вот эти двое...
Квази на нее шикнула и желтоглазая замолчала, недовольно поджав губы.
Скромный пир устроили в столовой. Марджи, недовольно бурча, разливала пенное пиво и мед. Местные девушки подавали наскоро состряпанные блюда гостям.
Тур Альден не присутствовал на церемонии, занимаясь делами красильни. Лиана не преминула сказать, что он будет плохим родителем девочкам, если и дальше станет пропускать важные для них события.
После смерти отца Фиалок, на Тура поневоле легла забота о красильне. Несмотря на тяжелую травму, он находил в себе силы присматривать за людьми и разбираться с чудовищным грузом работ.