– Простите, – сказала она, – Меня зовут Светлана Алексеевна, я представляю актив городской общественности. Собираю общественное мнение. Можно задать вопрос?
– Можно, Светлана Алексеевна, – ответил Юрий, не называя своего имени.
– Как вы относитесь к воссозданию скульптур на немецком посольстве?
– Плохо отношусь, – ответил начинающий архитектор. – Завершение фасада очевидно, необходимо. Но не такое.
Девушка, по-видимому, была довольна ответом, и что-то записала в блокнот.
– Спасибо, – сказала она и поспешила к следующему для неё респонденту, многократно оглядываясь на Юрия. Затем, вернулась к нему. Они, молча, долго вглядывались друг другу в глаза, будто выискивая там что-то для себя самое таинственное, и разошлись.
Юрий подошёл ближе к зданию, построенному его шефом Мисом по чужому проекту, оглядел его детально, не давая совершенно никакой оценки, и двинулся к Неве. Там свернул налево и скоренько пошагал по Английской набережной, разглядывая каждое здание на ней. Вышел к Благовещенскому мосту и далее, на Васильевский остров. Свернул направо к Академии Художеств. Остановился у двух египетских сфинксов. Оттуда меж них он глядел на застройку противоположной набережной издалека, и потихонечку соображал подобно Дядьке-Тимофею в Александрии о том, что здесь делать и как двигаться к цели. «Вот. Город он тоже как загадка сфинкса. И я разгадаю её. Здесь настоящий джаз. Каждое здание солирует. Солируют они по очереди, и сливаются в многообразное, разностилевое «тутти», следуя изначально заложенной теме и подчиняясь единому гармоническому каркасу». И другая загадка возникла со стороны сфинксов: что делать дальше? Где жить? «Наверно мне надо выбрать именно это обиталище, этот город, – думал он судьбоносную думу, отвечая на вторую загадку, – никуда не возвращаться». Сфинксы слегка улыбались и округляли глаза. Юрий покивал головой, словно принял их спокойствие за положительный ответ. Нашёл где жить, устроился в достойное проектное учреждение для работы. Имя его шефа по стажировке сыграло свою положительную роль.
Скульптуры на фасаде германского посольства к воссозданию не были приняты по ходатайству общественности города. А в конкурсе на сочинение верхушки этого фасада победил Ветров, создав чисто архитектурный образ, используя некие изваяния только в качестве скромного барельефа. Он отыскал общий образный мотив между Исаакиевским собором и памятником Николаю Павловичу, из чего создал некий пластический и пространственный отклик. Мотив обрёл ясную форму. Знакомая ему представительница актива городской общественности (со взъерошенной шевелюрой и сверкающими глазами) состояла в жюри. После оглашения победителя она подошла к Юрию. «Это мой голос перевесил, а я даже и не знала, что это ваш проект», – сказала Светлана Алексеевна, прижимая его руку двумя ладонями. Они снова долго вглядывались друг другу в глаза, и на этот раз отыскали там некий зачаток взрастания вполне ясного чувства. «Что ж, теперь я обязан на вас жениться», – шутливо ответил Юрий.
А в августе он, будучи двадцати шести лет, действительно женился на той девушке. Благополучно. В полном смысле этого слова, потому что будто нарочно её как благо выдала сама жизнь. К нему приехала безумно любящая мать. Не терпелось поглядеть на невестку, оценить её истинное отношение к сыну, то есть, подобную безумную любовь и никак иначе. Похоже, она в том убедилась, сердце её подсказывало, что дело обстоит именно так. Материнское сердце не обманешь. Расспросила невестку о её родителях. Та с грустью ответила, что отца никогда не видела, он погиб в конце войны на берегу Эльбы вместе со своим американским другом русского происхождения.
– Я даже запомнила имя того американца, – её рот чуть тронула улыбка, – Всеволод.
Перед отъездом обратно в Малую Александрию Мария Николаевна решила погулять по городу. Полюбовалась Медным Всадником, обошла Исаакиевский собор и стала переходить проезжую часть Исаакиевской площади напротив немецкого посольства. Внезапно на красный свет светофора со стороны Вознесенского проспекта пронесся «фольксваген». Мария Николаевна не успела отскочить от него, и оказалась сбитой. Нарушитель запоздало резко затормозил, выскочил из авто и кинулся к ней. Кто-то из служащих немецкого посольства тоже подбежал, глянул на неё и тут же вернулся в здание. Там он позвонил в «скорую помощь» и позвал ещё одного человека. Вдвоём они перенесли раненую женщину в вестибюль. Примчался местный врач, чтобы оказать какую-либо помощь, но лишь горестно покачал головой. Прибыла «скорая» и увезла её в ближайшую больницу. Там она скончалась, успев прошептать: «я передала свою любовь к сыну по наследству своей невестке, и пусть она любит вдвойне». Как стало известно потом, в тот же день ушёл из жизни Людвиг Мис.