— Ну, я оставила дочурку присмотреть одним глазом. Она умненькая, справится.
— Дочурку? — Это уже вступил Эмарис. — Что ты натворила? Я ведь говорил…
— Ах, Эмарис, я нарушила приказ отца и скорблю об этом, неужели ты готов возложить на меня раскаяние ещё и за эту мелочь? Рикеси — моя лучшая и единственная подруга, и я рассудила так.
Вновь устами Айри говорила маска. Развязный, слегка капризный тон, сама наверняка откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу. Левмир повернулся, чтобы удостовериться. Оказался прав. Айри ещё и покачивалась, переводя бесстыдный взгляд с Торатиса на Эмариса.
— Рикеси?! — взревел Торатис. — Служанка? Девка из борделя?! Рабыня освобожденная?!!
Князь задыхался, не в силах отыскать слов, вампир же был внешне спокоен.
— Ты ставишь меня в неудобное положение, — произнес он. — Я думаю, все мы здесь достаточно взрослые, чтобы говорить без обиняков. Ты отказалась считаться дочерью своего отца, и у тебя были на то причины. Ты бросила княжество и таким образом сама лишила себя титула. И ты не человек, а значит, не можешь отвечать перед человеком. Здесь — твой отец по крови, и здесь — я, тот, кому подчинится каждый вампир в мире. Мы вправе спрашивать, и мы с тебя спросим. Тебе придется отвечать, девочка, и я не буду лгать, скажу прямо: твоя жизнь зависит от твоих ответов.
Левмир покосился на Эмариса. В отличие от Айри, тот маски не надел, говорил как на духу, сверля княжну взглядом. Он даже не остановил сердца — пока что.
— Ты нарушила самый главный запрет — создала себе подобную. Тебе это кажется каплей в море, но я знаю, на что способны капли. Вернись на Восток спустя год, и тебе понадобится десять лет, чтобы искоренить последствия своего поступка. С тобой поступили так же, но на то были причины — Левмир боролся за твою жизнь, кроме того, он принял ответственность и объяснил тебе все, что знал сам. Как оправдаешь себя ты?
Левмир был уверен, что Айри смешается и потупит взгляд, но она лишь склонила набок голову и с хитрой улыбкой посмотрела на Эмариса:
— Скажу, что солгала.
Эмарис опешил, голос его наконец дрогнул:
— Что? В каком смысле, «солгала»?
— Никого я не обращала. Солгала, чтобы напугать его, — кивнула она на Торатиса. — А ты поверил?
И Айри показала Эмарису язык.
— Или ты лжешь сейчас? — нахмурился Эмарис.
— Не знаю. А ты знаешь?
— Я могу послать летучую мышь туда.
— Только вот в море они не водятся. Через неделю мы пристанем к берегу и, возможно, там ты найдешь какую-нибудь зверушку, что ответит на зов твоей крови. А возможно, и нет. Даже если найдешь летучую мышку, даже если она доберется до дворца, она увидит там Рикеси. Повезет ли ей застать её за кровавой пирушкой? Если бы я обратила ее, я бы, наверное, объяснила, как и где следует питаться, и почему нужно внимательно следить, чтобы никто её не видел. Но ведь я не обращала!
Айри прижала руки к груди, как бы умоляя, чтобы ей поверили. Казалось, её забавляет эта роль — несправедливо обвиненного ребенка. Играя, она чересчур подалась вперед, и с её колен соскользнул сверток. Глухой удар отчего-то привлек внимание Торатиса — остальные продолжали смотреть на Айри, но князь наклонился поднять сверток.
Айри рванулась наперерез, и, несмотря на всю свою нечеловеческую — ещё до обращения даже — скорость, не успела. Торатис поднял сверток. Резкими, злыми движениями его пальцы распустили тесьму, развернули лоскуты кожи.
— Книга Солнца, — покачал головой Торатис. — И почему я не удивлен… Если уж ты решила уничтожить княжество, так почему бы не похитить самую главную его святыню.
— Что значит, «похитить»? — Айри подпрыгнула от возмущения и тут же оказалась на ногах. — Я вроде хозяйка, и уж над сокровищницей была властна! Там полно всяких драгоценных штук осталось, а эту я взяла с собой, чтобы Рикеси сдуру не продала. Но не только. — Она выдернула книгу из рук отца, и Левмир увидел переплет, отделанный золотыми узорами. Узоров было столько, налеплены они были так густо, что на расстоянии казалось, переплет выполнен из цельного куска золота. Айри грохнула книгу на стол, заставив вздрогнуть князя.
— Вас это несомненно заинтересует! — Айри ткнула пальцем в Эмариса, затем — в Левмира. — Я давно, ещё когда впервые увидела эту вашу И, подумала, что кого-то она мне напоминает. Но кого? Эта мысль меня измучила. И вот, перед самым отлетом я вспомнила!
Левмир уже перестал разбирать, где заканчивается маска и начинается настоящая Айри. Княжна, будто ветром гонимый листок, металась от одной ипостаси к другой. Только что она смеялась в глаза отцу и Эмарису, была наглой и дерзкой, теперь вдруг стала увлеченной и доброжелательной, весь её тон пронизан чувством сообщности, желанием внести какую-то лепту в общее дело. Как будто позабыла о глупостях, которые натворила. Как будто все позабыли.