Покачиваясь в карете, Арека поймала себя на мысли, что такие вот рассуждения легко захватывают её и уносят куда-то в дальние дали. А думать сейчас надо о другом. О том, что наоборот, отталкивает, заставляет морщиться и стонать сквозь стиснутые зубы.
«Прикажи им», — говорила Атсама. Но Арека упрямо мотала головой. Она сама была ребенком и знала, что детям нельзя приказать. Это взрослый, взвесив все варианты, выберет послушание, а ребенок, если не плюнет в лицо открыто, то сделает вид, что подчинился, а сам, в глубине души, останется свободным.
Нужно было чем-то заинтересовать их, склонить на свою сторону. И Арека, проворочавшись ночь без сна, приняла трудное решение: приоткрыть дверь в душу. Если Левмир для них (или хоть для этой Великой и Могучей Унтиди) — такой великий герой, то она расскажет им о Левмире. О мальчишке, бок о бок с которым росла в деревне. О том, как в детстве бегали, играли в догонялки вместе, о том, как однажды защитила его от злобной псины, притрусившей в деревню невесть откуда. О том, как однажды Левмир защитил её от другого мальчишки, который кинулся с кулаками… Не было ничего особенного в этих случаях. Так же росли все вокруг, падали и поднимались, иногда поддерживая друг друга, иногда ссорясь, и неуклонно взрослея. Но память — портниха, умеющая сшить из лоскутков воспоминаний покрывало истории.
— Приехали! — Кучер постучал по крыше кареты. Будь рядом Эрлот или Атсама, он бы спрыгнул на землю, открыл дверь и поклонился. Но перед одной фавориткой — чего представляться? Конечно, можно было пожаловаться кому-нибудь, и кучеру объяснили бы, какого обхождения она заслуживает, но…
Арека открыла дверь сама. Из окон дома Кастилоса видно карету, видно, как она выходит. Пусть посмотрят: не такая уж Арека и великая госпожа. Хотя, если подумать, их-то в каретах не катают…
Воспользовавшись дверным молотком, Арека постучала трижды, и, едва отзвучало эхо от третьего удара, брякнул засов. Петли скрипнули, приоткрылась дверь, явив Ареке печальное лицо Чевбета.
— Госпожа… — Он поклонился и явно хотел что-то сказать, но Арека бесцеремонно толкнула дверь и вошла внутрь. Сейчас, пока она исполнена решимости, не надо её отвлекать. Потом они поговорят, потом она извинится за грубость. Сейчас же важно донести в целости себя.
— Госпожа, постойте, — забежал вперед Чевбет.
— Не теперь, — отмахнулась Арека. Она обошла дворецкого и начала подниматься по лестнице. — Я знаю, что им рассказать.
— Я просто хочу сказать, что сегодня не лучший день…
— Никогда не лучший день. Сегодня — не хуже других.
— Возможно, хуже…
Арека не стала вникать. Она уже толкнула дверь в классную комнату и, глубоко вдохнув, переступила порог.
Дворецкий вошел следом. Казалось, он был смущен, возможно, впервые в жизни. Во всяком случае Арека ещё ни разу не слышала столько человеческих эмоций в его голосе.
— Прошу прощения, мне очень неудобно, я сам узнал буквально час назад…
— Где они? — Арека оторвалась от созерцания пустующего класса и посмотрела на Чевбета в упор. Тот потупился:
— Во дворце…
— Где?!
— Не принимайте на свой счет, прошу! Дети вправду собирались на урок, но его величество Эрлот приказал отправить их во дворец, и…
— Да на кой черт им во дворец?! — воскликнула Арека. Пеплом осыпались годы пребывания в статусе фаворитки короля, перед дворецким, уперев руки в бока, стояла самая что ни на есть деревенская девушка.
— Насколько я понял, его величество ждёт, что они произведут уборку и украсят дворец к церемонии заключения Союза…
— И поэтому они не пошли на урок?!
Чевбет развел руками, улыбнулся. Постепенно самообладание возвращалось к нему.
— Дети, госпожа. Им интересно всё новое.
— Я помню времена, когда они сбегали на твои уроки вместо того, чтобы ходить в театр! — едва ли не прорычала Арека. — А теперь предпочли уборку сидению за партами?
Чевбет пожал плечами:
— То было другое время и другое дело. И я не сразу завоевал их доверие. Вам же придется ещё долго стараться…
Арека мотнула головой.
— У меня. Нет. Времени, — произнесла она сквозь зубы. — И у них тоже. И вообще ни у кого. Если бы хоть кто-то из нас был поумнее…
Она не договорила — просто не сумела придумать, чем закончить — и бросилась вон из класса, побежала вниз по лестнице. Чем ниже она спускалась, тем выше поднимала голову гордость и тянула за собой злость. «Вы у меня ещё увидите! — грозила мысленно Арека. — Я вам устрою!»