Солнцеворот желаний
Глава 1. Инструменты войны
Селеста
Побережье было отравлено. Отрава висела в воздухе и с каждой набегавшей волной билась о песчано-галечный берег, забивалась между камней, вгрызалась в почву, устремляясь глубоко вниз, где подземные воды расходились вглубь земли и шли дальше к высоким и низким домам, к водопроводным трубам и уличным колонкам, выбираясь на поверхность маленькими ручейками и полноводной рекой Сиц. Она же впивалась в кожу вместе с ветром, выискивая малейшую царапину, рану, особенно любя нежность рта, влажность глаз и сухость носовых пазух. От неё немилосердно чесалась кожа. До невыносимого раздражения, от которого становилось только хуже. Она любила кровь. Ведь с ней приходили новые муки, от которых не было ни сна, ни покоя.
Имя этой проказы — морская соль.
Всё началось постепенно, без резкого перехода. Колокола Собора святой Клэрии молчали, и колодец желаний не исполнил тревожную песнь о надвигающейся беде. Ненастный сентябрь с его бесконечными дождями и пронзительными ветрами сменился октябрём, который не менее усердно принялся поливать столицу ливнями, укутывая город в густой туман. Всё прекратилось за несколько дней. Установилась необычайно тёплая погода, температура поднялась выше пятнадцати градусов, казалось, что наступило настоящее бабье лето. И если в первые дни горожане радовались неожиданному теплу, то уже к концу октября заподозрили неладное. Люди стали жаловаться на изменившись вкус воды.
Питавшие город подземные источники переполнились морской солью, и она вышла на поверхность, отравив колодцы и городские колонки. В город пришла жажда.
Первое время учёные из Академии общих наук говорили, что это кратковременное явление, вызванное нестабильной погодой и тем жутким событием, случившемся после Осеннего равноденствия. Гигантская волна вызвала дисбаланс солей в море, а последовавшие шторма изменили состав почвы, смешав соль и песок, легко добравшись до подземных вод.
«Это временно», — говорили они.
Служащие Клэрии и ушлые торговцы наладили поставки пресной воды из отдалённых от берегов маленьких городов и деревень. Воду стали раздавать на центральных площадях столицы по норме четыре литра на одного человека в день. А продавцы в переулках и крытых рынках выставляли за серебро. Через неделю уже за золотой.
Жара тем временем усиливалась. А вместе с ней и жажда. Сам воздух менялся, превращаясь в густое марево, от которого жителей рвало и клонило в сон. Спутанность сознания, вспышки гнева и бреда, видения, грязная пена на губах. Соль добралась даже до дворца, и прислуге пришлось вывешивать на окна и двери марлевые полотнища, чтобы замедлить заразу.
Следующим ударом по стройной теории стало стремительное распространение соли вглубь континента. Всё дальше и дальше приходилось забираться возничим за свежей водой, всё больше бочек отправляли, так как не хватало суток, чтобы доставить ежедневную партию.
После такого любому станет ясно, что это не временное явление. Нет, нет и нет. Если не работают магические опреснители, если заболевших нельзя исцелить магией, а воздух очистить от соли, значит дело не в нарушении природного баланса. Дело в них. В русалках.
И на передовую вышла я.
* * *
От холодного ветра краснеют глаза и усиливается сухость губ. И это несмотря на защиту ариуса, что как цепной пёс стоит на страже моего здоровья. Но ветер куда-как цепче. Словно тысячи маленьких мошек он безжалостно вгрызается в кожу, забираясь под одёжку, чтобы полакомиться чистой плотью. Я стараюсь хотя бы раз в несколько дней летать вглубь королевства, чтобы окунуться в хрустальные и прозрачные озёра, смывая очередную порцию соли. Даже шкуру не меняю, в обратном полёте чувствуя, как падают капли воды с очищенной чешуи.
Людям и иным созданиям такая милость была недоступна. Разве только богачам, которые через порталы ушли в даласские санатории, что на другом конце континента. Там вода нетронута. Русалок хватило только на клэрийское побережье. Нам от этого было не легче.
В предрассветных сумерках теряется молоко прибрежной линии. Нам видны только слабые волны, набегающие на мокрую гальку. Здесь тихо. Ветер вновь взметнул собранную в пучок причёску, наполнив рот новой солёной слюной.
Я сплюнула на камни вязкую гадость и тотчас услужливая рука подставила бутылку с питьевой водой. Состояние, когда от влажности сыреет одежда, а от соли становится дубовым даже шёлк, я называю мокрой сухостью. Оксюморон, но как иначе обозвать бесконечную жажду среди воды?..