- К сожалению, солнечники никого не допускают до своих ритуалов, но мы сможем все увидеть отсюда в так называемой прямой трансляции. Ничего не упустим, - пообещал Сырухин. - А сейчас позвольте вас проводить в столовую, где наш повар Дед накормит вас ужином, после этого мы вернемся сюда и посмотрим на Солнечную казнь.
5. глазами очевидцев
Джайя стоял на холме и наблюдал за выстраивающейся перед Городом процессией. Он изнывал от любопытства и восторга, и его спинные иглы подрагивали от нервного возбуждения и переливались яркими солнечными красками. Его состояние можно было понять. Он впервые был допущен до обряда Солнечной казни, ритуального жертвоприношения суровому, но справедливому богу Солнца.
Еще вчера он был мальчиком, и не имел право покидать Город в одиночку. Большую часть времени он проводил на нижних ярусах, лежащих под землей, в тренировках и учении. И вот теперь видел Город снаружи, и любовался его красотой.
Город представлял собой исполинскую конусообразную гору, прорезанную кратерами и галереями, похожую издалека на кучу экскрементов блохуса. Джайе было смешно от таких мыслей, но он тут же пообещал себе больше так не думать. Грешно это потешаться над миром, приютившим тебя. Но возвышающийся над землей Город, это лишь видимая его часть. Порядка двенадцати ярусов уходили под землю. И там на самых нижних ярусах находились беременные трайсы и их детеныши. Там же находилась школа для малолеток, которая недавно выпустила его в большой мир, доверив дальнейшее воспитание Джайи Братству Охотников.
О годах, проведенных среди трайс, Джайя вспоминал с легкой грустью. Никогда ему уже не вернуться туда, не ощутить то особое внимание, которым его окружали женщины, не почувствовать их материнскую ласку, заботу, нежность. Теперь он для них оторванный лоскут, выпущенный на волю добытчик, которому еще предстоит определиться кем стать в жизни. Войти в Братство Охотников или в Братство Воинов.
По заведенному издревле обычаю трайсы, женщины племени, независимо от возраста и возможности к деторождению, практически не покидали подземных ярусов Города. Считалось, что на поверхности очень опасно и женщина не способна сама постоять за себя. На поверхность выходили лишь охотники и воины, да и то предпочитали передвигаться группами по пять-десять особей. Джунгли полны смерти. Одиночка обречен среди деревьев и кустарников, где каждая ветка может оказаться притаившейся змеей, каждая коряга в земле манком задумавшего пообедать хищника. Да к тому же дыхание солнца, даже ночью доходившее до поверхности земли, давило на голову и сводило с ума.
Но Джайя всего этого не чувствовал. Его первая вылазка на волю ничем не была омрачена. К тому же какое совпадение он впервые вдыхал чистый воздух, наполненный ароматами деревьев и трав, во время большого праздника племени - Солнечной казни. Рядом с ним стояли его друзья по детским играм: Мышата и Зикомо. Сегодня первый день их взрослой жизни, пускай и в статусе «учеников». И вроде бы еще вчера они играли в каменных пещерах в прятки, бегали друг за другом по подгорным лабиринтам, веселились от души и дурачились, будто перепили солнечной воды, которую так любят взрослые. Но сейчас им не хотелось смеяться и играть. Куда-то делась вся та детская беззаботность и неумение вовремя остановиться. Они чувствовали важность момента и запоминали все что видели.
Сегодня в последний путь отправится захваченный в плен вождь сортрайдов, Послушников Солнца, Камай. Настала его пора, и он смирился с своей участью. К тому же погибнуть на Лысой скале от разъедающих заживо плоть солнечных лучей это великая честь. И интрайды, Наездники Солнца, захватившие его в плен, оказали ему эту честь. Могли бы и просто горло перерезать, или вырвать все иголки, а без них ни один трайдес не может выжить.
Джайя вырос в Городе интрайдов, Наездников Солнца. Был воспитан ими как родной детеныш, но от него не скрывали, что он был захвачен в освободительном походе, который возглавлял вождь Наездников Хондо. Тогда он был молод и свиреп сердцем, сейчас соль подземелий выбелила его косы и просыпала муку горечи в его глаза. Недолго осталось Хондо править Наездниками Солнца, и если он не умрет позорно от болезни, то ему окажут честь соплеменники, и он пройдет последний путь на Лысую скалу, чтобы отдаться на волю очистительному солнечному пламени.
Джайя родился и первые годы рос в одном из маленьких городов сортрайдов, Послушников Солнца. И именно его город первым пал от рук завоевателей. Его выжгли дотла, убили мужчин и стариков, а женщин и детей вывели на волю и отпустили на все стороны. Пусть идут, куда глаза смотрят и сердце подсказывает. Для многих это верная гибель, но кто-то все же сумеет уцелеть и добраться до ближайшего поселения Послушников целым и невредимым.
Джайе повезло. Его не убили при захвате города, его не отпустили на волю в гибельные джунгли, его забрали с собой и отдали на воспитания женщинам. И он, родившийся Послушником Солнца, вырос Наездником, и очень гордился этим.
Джайя еще будучи ребенком много раз задавался вопросом почему воюют их племена. Разве мало земли и джунглей для всех, разве многомудрые Хынча, Дарующие Жизнь, кому-то отказывают в своих спасительных кронах днем, мешающих солнечным лучам испепелять тела и души трайдесов. Земля, джунгли и Хынча одни на всех, и места всем хватит, но с древних времен идет изнурительная война между двумя кланами трайдесов - Наездниками и Послушниками. И корень всех бед в религиозных представлениях, в которых юный Джайя, по счастью, еще не разбирался.
Ритуал начался с трубного рева, упавшего с вершины Города на замершее Братство Охотников и Братство Воинов, стоявших отдельно друг от друга. Трайдесы выстроились перед воротами Города в ожидании появления процессии. Впереди всех стоял вождь Наездников Солнца прославленный Хондо. Его встопорщенные вверх иголки налились кровавым сиянием, будто в напоминание обо всех убитых врагах. Возле него стояли главный охотник и генерал братства воинов. В торжественном почтении они замерли, не смея шелохнуться.
И вот открылись ворота Города. Первыми шли младшие жрецы. Поверх игольчатой брони на них были накинуты белоснежные покрывала, символизирующие святость и чистоту помыслов. Их руки сжимали воздетые над головами остроконечные копья, к вершинам которых были привязаны края желтого покрывала, растянутого над всей процессией. Оно должно было напоминать трайдесам о Дарующих Жизнь хранителях леса Хынча. Если бы не их ежедневная защита, мир трайдесов давно бы сожгло беспощадное к чувствам живых солнце. За младшими жрецами показались два ряда воинов, несущих в руках солнечные мечи. Между ними с высоко поднятой головой шел плененный, но непокоренный вождь Послушников Солнца Камай. Он был на несколько десятков лет моложе Хондо, сильный поджарый, с открытым пронзающим взглядом, лишенным страха смерти. Только решимость и какое-то сумасшедшее отчаянье.
Джайя невольно залюбовался вождем врагов. Мышата толкнул его в плечо и прошипел угрожающе. Мол хватит пялиться, пора спускаться к соплеменникам. Удел учеников следовать в самом хвосте ритуальной процессии, которой предстояло пройти по Дороге смерти мимо Храма Солнца.
За смелым Послушником Камайем следовали верховные жрецы племени с лицами, закрытыми платками. По поверью правосудие нужно вершить только с закрытым лицом, чтобы оно было беспристрастно и не разбирало где свой, а где чужой.
Джайя подумал было, как же они идут, если перед лицом висит белый платок. С такой повязкой на глазах дорогу не видно. Но потом пригляделся и увидел прорези для глаз в платке. Хитрые жрецы прекрасно все видели. Может правосудие и должно быть слепым, но его карающий меч должен видеть кого рубить.
За жрецами потянулись остальные трайдесы. Они шли молча. Джайя, не привыкший к долгим пешим прогулкам, места себе не находил. Он думал, что праздник будет радостным и веселым, а вместо этого долгая изнурительная дорога по выбеленной полосе земли, огражденной каменными глыбами. Джайя смотрел на них и думал, а сможет ли он их перепрыгнуть? Он хотел было предложить Мышата и Зикомо на спор перепрыгнуть через каменную преграду, но вовремя вспомнил о том, где он находится и как подобает вести себя на Дороге Мертвых. А то старый Темба, учитель молодой поросли, не пожалеет дубинки и спустит шкуру за неподобающее поведение. А он, Джайя, не виноват, что ему скучно тащиться вслед за спинами жрецов по пыльной жаркой дороге. Куда-то подевалась вся эйфория, пьянившая его еще несколько часов назад. Осталось лишь разочарование.